«Наши гонщики пока только поднимаются в гору» | Статьи

Уже совсем скоро, 2 июля, стартует знаменитый «Тур де Франс», и сильнейшие велогонщики мира активно готовятся ко второму Гранд-туру в нынешнем сезоне. Еще не так давно в этом пелотоне был и россиянин Денис Меньшов, который выиграл две «Вуэльты», «Джиро д'Италия» и становился призером «Большой петли». Впрочем, несмотря на то что наш самый титулованный многодневщик завершил карьеру, он не ушел из велоспорта и сейчас развивает его на родине. В интервью «Известиям» 38-летний Меньшов рассказал, как у него это получается, почему вообще вернулся домой из Европы и кого считает наиболее перспективным российским гонщиком.

— Вы закончили спортивную карьеру три года назад после рецидива травмы колена. Не думаете, что могли бы выступать и по сей день?

— Честно говоря, нет. Заранее говорил, что 2013 год — последний в моей спортивной карьере. Вполне доволен своими результатами и жизнью. Как гонщик я удовлетворил свои амбиции. Да, может, не на все 100%. Да, не удалось покорить «Тур де Франс». Но такое случается…

— Какую из своих побед считаете самой важной? На «Вуэльте»? На «Джиро»?

— Конечно, на «Джиро! Во-первых, тогда в 2009-м «Джиро» праздновала столетний юбилей. Во-вторых, и это еще важнее, в каком стиле и в какой интересной, захватывающей борьбе была одержана та победа.

— Вы на протяжении долгих лет жили и тренировались в Испании. Многие российские велопрофи и по окончании карьеры оседают в Европе. Почему решили вернуться в родной Орел?

— Я всегда был нацелен на возвращение домой. И семья поддержала меня в этом решении. Разочаровала ли российская действительность? Конечно же, нет. Понимаете, если кому-то кажется, что в Европе намного проще и лучше жить, то они ошибаются. Там тоже есть свои сложности, не так всё просто как на спортивном, так и на бытовом уровне.

— Вы не просто вернулись, а развиваете свой любимый вид спорта — возглавили велосипедную федерацию Орловской области, открыли центр велоспорта. Можно сказать, стали настоящим функционером…

— Ну, это все-таки слишком громко сказано. Я просто стараюсь поддерживать велоспорт на детско-юношеском уровне в родной области. К сожалению, сейчас не самое простое время. Что скрывать, есть финансовые трудности. Пытаемся удержаться на плаву и надеемся на лучшее, на более комфортные времена. Поэтому сейчас сосредоточились на поддержке исключительно юношеского велоспорта — обеспечении ведущих юных спортсменов Орловской области, их подготовке, проведении соревнований, организации гоночного календаря. А планы были грандиозными — собирались поддерживать и юниоров, и даже молодежь. Но пока, увы, не получается.

— Вы видите себя в профессиональном велоспорте? К примеру, в роли тренера или спортивного директора?

— Пока затрудняюсь ответить. Хотя поработать спортивным директором, наверное, было бы интересно. Временами действительно накатывает ностальгия по большим гонкам, и тогда начинаю скучать по профессиональному велоспорту.

— Раньше, чтобы пробиться на гранд-туры, нашим молодым велосипедистам приходилось уезжать в иностранные команды. Сейчас на высоком уровне выступают сразу три велогруппы с российской лицензией – «Катюша», «Газпром-Русвело» и «Тинькофф». Получается, теперь молодежи куда легче заявить о себе, чем это было в ваше время?

— Да, дверь в профессиональный велоспорт приоткрылась пошире. Тем более в «Катюше» и «Русвело» в отличие от «Тинькофф» делают явный акцент на доморощенных гонщиков. Однако не стоит забывать — тренироваться и выступать всё равно приходится за границей, далеко от дома. Но радует, что на «Джиро» в этом году выступало рекордное количество россиян — 20 человек. Хотя еще больше радости было бы, если бы ребята и побеждали почаще. Хорошо, что Александр Фолифоров выиграл горную «разделку». Для меня его успех не сюрприз, я знал, что это способный парень, и раньше. Просто не предполагал, что Фолифоров сумеет показать себя уже сейчас, а не через год-два. Так что это сюрприз в какой-то степени ожидаемый.

— Как объяснить, что кроме вас в 2000-х годах в России не было по сути велосипедистов-многодневщиков, способных претендовать на победы в гранд-турах?

— Возможно, отчасти это было связано со сменой поколений. Но прежде всего дело в массовости. В этом плане мы заметно уступаем тем же итальянцам или испанцам. Даже сейчас у нас профессиональных гонщиков значительно меньше, чем в этих странах.

— Можно ли считать, что в российском велоспорте наконец-то появился ваш наследник, который может навести шороху на «Тур де Франс», «Джиро» и «Вуэльте»? Я имею в виду Ильнура Закарина…

— Стопроцентно утверждать это я, конечно, не могу, но, думаю, Ильнур находится на правильном пути. Он действительно является перспективным многодневщиком. Место в первой пятерке на нынешней «Джиро», пусть и виртуальное, которое он потерял после падений и травм, — лишнее свидетельство того, что у него есть потенциал. Через год или максимум два Ильнур будет более стабильно выступать на гранд-турах. Уверен, он способен претендовать в трехнедельных гонках на призовые места.

— Сильно ли отличается Закарин от вас по своим данным?

— Он во многом похож на меня. Ильнур очень добавил в последнее время в горных гонках, а «разделка» у него всегда была на высоком уровне. Разве что сейчас наблюдается небольшой спад. Но тут всё объяснимо — здорово выглядеть и в гонках на время, и в горах крайне сложно. Закарину сейчас 26 лет, времени для развития и адаптации в профессиональном велоспорте у него предостаточно. Надеюсь, что в межсезонье он подкорректирует слабые моменты и станет одним из фаворитов пелотона.

— Сейчас на «Джиро» Закарин несколько раз падал, причем без посторонней «помощи». Чем это можно объяснить?

— Только одним — нехватка опыта. В 2015-м он ехал на «Джиро» без давления и прессинга, в итоге в красивом стиле выиграл этап. А сейчас всё гораздо сложнее. Закарин в первый раз на Гранд-туре претендовал на высокий результат в общем зачете. Чтобы справиться с таким стрессом, надо просто проехать несколько гонок, привыкнуть. Что касается техники спуска, не думаю, что у Ильнура она сильно хромает. Хотя дополнительно поработать над этим компонентом не помешает. И все-таки подниматься в гору сложнее, чем спускаться с нее.