«Роснефть» зовет итальянцев в Россию | Статьи

Накануне Петербургского международного экономического форума, главный исполнительный директор «Роснефти» дал интервью итальянской Sole 24 Ore, в котором рассказал об основных вызовах момента: снижении цен на нефть, приватизации «Роснефти», сотрудничестве с ОПЕК, американских и европейских санкциях. Наконец, он поделился надеждой принять участие в воплощении в жизнь мечты Энрико Маттеи — о сотрудничестве с итальянской компанией в масштабных добычных проектах на территории России.

— Грядущий экономический форум в Санкт-Петербурге будет особенно важным для Италии и ее взаимоотношений с Россией. Каковы ваши ожидания от форума?

— В основе нашего сотрудничества — систематическая каждодневная работа. Форум — хороший повод подвести определенные итоги. Особое значение нынешнему форуму придает участие премьер-министра Италии Маттео Ренци.

В 1960-е годы основатель и глава компании «Эни» Энрико Маттеи заключил с СССР долгосрочный контракт на поставку нефти, разрушив таким образом догматы холодной войны, которые в том числе предполагали экономическую изоляцию России. Отстаивая соглашение, подписанное им в Москве, Маттеи уверял тогда, что «оно не представляет опасности для Италии, зато обеспечивает страну нефтью, дает работу итальянцам, и что он искренне рад тому, что «волчица, вскормившая Ромула и Рема, наконец-то породнилась со знаменитым русским медведем».

В результате именно благодаря российской нефтяной отрасли, энергомосту, созданному усилиями Маттеи и его советских партнеров, отношения между Россией и Италией на протяжении десятилетий имеют прочную основу. И «Роснефть», безусловно, следует устоявшимся традициям. Ее сотрудничество с итальянскими компаниями носит интегральный, комплексный характер — от разведки и добычи до переработки, нефтесервиса и даже логистического обеспечения, технологического сотрудничества. Только в прошлом году мы поставили в направлении морских портов Италии почти 16 млн т нефти и нефтепродуктов общей стоимостью $5,7 млрд.

Тем не менее с нашим ключевым итальянским партнером — корпорацией Eni — мы хотели бы расширить сотрудничество практически по всей технологической цепочке: в геологоразведке, добыче, нефтепереработке и развитии технологий. Реализуются совместные с Eni проекты на шельфовых участках. И не исключено, что со временем нам удастся принять участие в воплощении в жизнь мечты Энрико Маттеи — об участии итальянской компании в масштабных добычных проектах на территории России.

— Давайте перейдем к вопросу о ваших отношениях с Pirelli. Планируете ли вы оставаться долгосрочным инвестором и акционером итальянской компании? Как вы оцениваете вхождение в акционерный капитал Pirelli китайской ChemChina?

— В настоящее время «Роснефть» удовлетворена своим положением в акционерном капитале Pirelli. Что же касается сделки с ChemChina, я бы назвал ее уникальным примером нового евразийского бизнес-мышления. Итальянская компания во взаимодействии с нами не только успешно реструктурировала свою финансовую задолженность, но и получила стратегического инвестора из Китая и совершенно новые перспективы развития. Pirelli продемонстрировала образцовый подход по минимизации рисков и использованию потенциала синергии евразийского сотрудничества. То, что произошло, — это, фактически, масштабный вывод на крупнейшие рынки АТР современных европейских технологий шинного производства с использованием ресурсного потенциала России и финансовых возможностей Китая. Углубление партнерства Pirelli и ChemChina открывает дополнительные возможности по взаимовыгодному развитию новых бизнес-направлений, в том числе и для «Роснефти».

— А что касается Saras? В апреле Джан Марко Моратти заявил, что «Роснефть» не намерена снижать свою долю в итальянском нефтеперерабатывающем активе. Как вы оцениваете опыт сотрудничества с компанией семьи Моратти в свете того, что вы покинули совет директоров Saras и ваше место занял Андрей Шишкин?

— Saras — хороший проект. Участие в нем показало для нас прибыль. Это яркий пример «бережного» отношения со стороны якорного акционера к семейному наследству.

Произошло перераспределение функционала в рамках «Роснефти». Я как руководитель компании должен сосредоточиться на стратегических проектах, Pirelli входит в их число, Saras не требует такого внимания. Здесь больше речь идет о контроле над операционными затратами, повышением эффективности. Стратегия развития определена основным акционером. Я благодарю семью Моратти за оперативное решение по замене представителя «Роснефти», которым стал вице-президент компании по инновациям Андрей Шишкин, бывший заместитель министра энергетики РФ, прекрасно владеющий проблематикой НПЗ. Мы владеем 12-процентной долей в компании, весьма заинтересованы в ее успешном развитии и предпринимаем инициативы, направленные на повышение прибыльности Saras. Я был вынужден покинуть совет директоров Saras в связи с плотным рабочим графиком.

— Что касается «Роснефти», каково ваше мнение относительно решения приватизировать часть акционерного пакета? Считаете ли вы, что момент подходящий, или полагаете, что стоило бы подождать менее сложного этапа экономики как в России, так и глобально?

— Все вопросы по приватизации, включая размер приватизируемого пакета, форму и время ее проведения, а также квалификационные требования к возможным инвесторам, находятся в ведении правительства. Основной задачей менеджмента компании является наращивание ее стоимости для акционеров, крупнейшим из которых является государство. Решение этой задачи будет способствовать в том числе максимизации доходов государства от возможной продажи части своего пакета. В то же время с учетом ситуации на мировом рынке нефти и наличия санкций текущие котировки компании вряд ли соответствуют ее фундаментальной стоимости. Однако необходимо принимать во внимание и проблемы бюджета. Мы полагаем, что в текущих непростых условиях разумно рассматривать различные варианты, в том числе привлечение стратегических инвесторов. Эффективному проведению приватизации будет способствовать определенное восстановление рыночной конъюнктуры, снятие ограничений, а также реализация некоторых мер государственной поддержки, направленных, к примеру, на совершенствование инфраструктуры и улучшение инвестиционного климата. Окончательное решение будет за правительством.

— Вы говорили, что время ОПЕК прошло. Как, по вашему мнению, будут меняться цены на нефть в будущем? Существует ли еще возможность договориться в случае нового обвала цен нефть?

— По оценкам аналитиков, средняя цена на нефть в 2016 году ожидается на уровне $40–45 за баррель «Брент». Спрос на нефть в мире продолжает расти, в то время как добыча, в первую очередь в США, снижается. Текущий незначительный избыток производства нефти в мире будет покрыт растущим спросом, а значит, приближается период устойчивого роста цен для обеспечения требуемой доходности инвестиций в новые проекты добычи. Добыча нефти в России с точки зрения затрат — одна из самых эффективных в мире (операционные затраты «Роснефти», например, составляют $2,1/баррель нефтяного эквивалента), а проекты добычи благодаря качественной ресурсной базе носят долгосрочный характер. Поэтому краткосрочное снижение цен не имеет для нас критического эффекта, как, например, для сланцевых проектов. Этот фактор наряду с отсутствием перекредитованности российской нефтяной отрасли позволяет уверенно сохранять стабильность на протяжении всего цикла. Главный внешний вызов для энергетики России заключается в резком ужесточении конкуренции на внешних энергетических рынках. В перспективе предстоит упорная конкурентная борьба за удержание доли на ключевых традиционных и наращивание доли на новых энергетических рынках.

Заморозка добычи обсуждалась как временное решение для смягчения чрезмерных колебаний цены, которые происходили на рынке. Следует отметить, что с момента максимального падения цен в январе 2016 года, когда разговоры о заморозке добычи велись особенно активно, цена на нефть выросла почти в два раза, достигнув некоторого равновесия на уровне $50/барр. Причем произошло это безо всяких договоренностей, что свидетельствует о фундаментальной устойчивости нефтяного рынка. Более того, рынок приходит в равновесие быстрее, чем ожидали нефтяные аналитики. И как знать, возможно, через 3–5 лет мировому рынку потребуется уже другой вид договоренности — об экстренном наращивании добычи и поставок нефти из стратегических запасов для устранения дефицита, вызванного периодом низких инвестиций.

— В Европе мы жалуемся на зависимость от российских энергоносителей, но как только Россия смотрит на Китай или Азию в целом, начинаем переживать. Китайский рынок может стать для России более важным, чем европейский?

— Европейский энергетический рынок в силу объективных причин в течение десятилетий является основным рынком сбыта российских углеводородов. За это время была построена огромная инфраструктура, как портовая, так и трубопроводная. Достаточно сказать, что компания занимает лидирующее положение на рынке нефти и нефтепродуктов Германии.

Однако сейчас темпы роста европейского рынка замедляются в отличие от азиатского, на котором, наоборот, наблюдается интенсивный рост потребления. При этом новые ресурсы нефти и газа разрабатываются преимущественно на востоке России. В этих условиях вполне логично, что данные ресурсы направляются на наиболее близкий и быстрорастущий рынок Азии. Тревоги по этому вопросу испытывать не надо: в структуре экспорта «Роснефти» поставки в КНР занимает 13%. Это обычная диверсификация рынков сбыта.