«Надо в десятки раз увеличить финансирование профилактики ВИЧ»
На сессии Генеральной Ассамблеи ООН по борьбе с ВИЧ/СПИДом, проходящей с 8 по 10 июня в Нью-Йорке, была принята политическая декларация. В ней обозначена цель — снизить к 2020 году число новых случаев заражения ВИЧ до менее 500 тыс. в год и количество смертей от СПИДа до такого же показателя. Насколько эти задачи реалистичны и какова ситуация с заболеваемостью ВИЧ в России — на эти и другие вопросы обозревателя «Известий» Елены Лория ответил глава Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора академик РАМН Вадим Покровский.
— Вадим Валентинович, в среду на спецсессии Генассамблеи ООН была поставлена задача по значительному снижению случаев заражения ВИЧ, до 500 тыс. в год. Это реальные цифры и сроки?
— Реальные, но при важном дополнении: если мировое финансирование будет не снижаться, а увеличиваться. Это главный пункт. Сейчас международные организации видят свет в конце тоннеля, но доползти до него можно только при значительном увеличении финансирования. Можно привести конкретный пример России. Чтобы эпидемия остановилась, нам надо, чтобы 90% всех людей, которые живут с ВИЧ, включая и зарегистрированные, и незарегистрированные случаи, получали препараты для лечения ВИЧ-инфекции.
— Министр здравоохранения России Вероника Скворцова называла гораздо меньшую цифру — 37% ВИЧ-инфицированных, находящихся под наблюдением, получают антиретровирусную терапию.
— Совершенно верно. Поэтому до света в конце тоннеля нам ползти и ползти.
— Почему всего лишь 37%? Это связано исключительно с финансированием?
— Прежде всего надо понимать, что это 37% от постоянно посещающих центры СПИДа. На учете живых ВИЧ-инфицированных сейчас около 850 тыс. Но каждый день регистрируются новые случаи, поэтому уследить за точными цифрами трудно. Из этих 850 тыс. постоянно ходят в центры СПИДа, по разным оценкам, 80% — около 600 тыс. Это те, кто хоть раз приходил. Еще вопрос, ходят они постоянно или нет. Из них чуть больше 200 тыс. получают лечение.
Если ориентироваться на главный показатель борьбы со СПИДом — охват лечением (с чем я лично не согласен), то надо просто увеличивать закупки препаратов. Главное, чтобы все были обеспечены лекарствами, а это требует значительного увеличения финансирования даже при существенном снижении цен.
— Вероника Скворцова сообщила, что стоимость лекарств, необходимых для терапии ВИЧ, снизилась за прошлый год в два раза. А в какую сумму сейчас обходится лечение одного ВИЧ-инфицированного в год?
— В прошлом году речь шла о средней сумме около 90 тыс. рублей в год. Самые дешевые схемы — около 25 тыс. рублей в год. Но это устаревшие препараты, генерические. Многим пациентам, особенно через 5–6 лет после начала терапии, требуются лекарства, на которые нужно уже 200 тыс. рублей в год. Поэтому средняя цифра получается в районе 90 тыс. рублей в год.
— О каких суммах идет речь, если говорить о полноценном лечении всех больных?
— Если ориентироваться по ценам прошлого года, то нужно до 100 млрд рублей в год, чтобы обеспечить лечением 90% только зарегистрированных пациентов.
— Сколько, по экспертным оценкам, тех, кто заражен, но еще не выявлен?
— Здесь идут споры, потому что каждый предлагает свою систему оценки. Мы полагаем, что общее число ВИЧ-инфицированных порядка 1,3 млн.
— В этом году Минздрав выделил почти 125 млн рублей на профилактику. Этого недостаточно?
— Это ничтожные деньги — по 60–80 копеек на душу населения. Притом всё это уходит на довольно малоэффективные мероприятия. Поэтому я считаю, что надо в десятки раз увеличивать финансирование профилактических программ и делать их более специализированными. Например, должны быть специальные программы для наркопотребителей.
— Каким путем у нас в стране чаще всего происходит инфицирование ВИЧ?
— На более чем половине территории страны преобладает передача гетеросексуальным путем. Часто выясняется, что один из партнеров, даже постоянных, с которым человек живет 3–4 года, оказывается ВИЧ-инфицированным. После этого вся последующая цепочка брачно-семейных моногамных отношений включает в себя и вопрос распространения ВИЧ-инфекции. В науке это называется «серийная моногамия»: три года жил с одним, пять лет — с другим, два года — с третьим, пять — с четвертым. В результате получается цепочка моногамных отношений, которая является активным путем передачи ВИЧ.
— А в первом браке риск снижен?
— Нет. Сейчас очень часто заражаются от первого же партнера, от первого же мужа. Это запросто, таких случаев тысячи. Девушка, как правило, не знает, чем муж занимался раньше, выходит замуж, обследуется по поводу беременности (всех беременных обследуют на ВИЧ), выявляется ВИЧ-инфекция. И только после этого выявляются все предыдущие мужнины дела.
Еще очень важно заниматься предупреждением передачи ВИЧ среди наркоманов. Сейчас уже 20% тех, кто употребляет внутривенные наркотики, инфицированы ВИЧ. Через пару лет будет 40%, а от них ВИЧ будет уходить в другие группы населения.
— Есть ли зависимость частоты заражений от социального положения? От уровня образования?
— По данным одного из исследований, больше всего инфицированных у нас оказалось среди людей со средним образованием. Есть, естественно, немало инфицированных и с высшим образованием. Говорить четко о социальной структуре, зависимости от образования или от экономического положения очень трудно.
— У нас действительно снизилось число заражений детей, родившихся от ВИЧ-инфицированных матерей?
— Процент передачи от матери ребенку у нас снижается, а вот количество беременных женщин с ВИЧ-инфекцией увеличивается. Это очень хорошо, что дети стали меньше заражаться, но все-таки важнее было бы женщину защитить от заражения. Поэтому это успех вторичного плана.
Читайте также:
