Грядет передел глобального нефтяного рынка
Не будет большим преувеличением сказать, что нефтяной рынок стоит на пороге нового крупного передела, по эффекту сравнимого с созданием ОПЕК. Этот передел объективно обусловлен необходимостью вывода глобальной нефтяной отрасли на новый «горизонт рентабельности», продемонстрированный малыми и средними «сланцевыми» компаниями и недоступный классическим транснациональным нефтегазовым гигантам.
Ключевым, естественно, станет вопрос о судьбе основных институтов рынка и главных игроков на этом рынке. К примеру, мало кто сомневается, что существенные изменения должна претерпеть ОПЕК. В принципе соглашение о замораживании добычи нефти, достигнутое рядом крупных нефтедобывающих стран, при всей спорности подхода (вероятно, более естественно замораживать не добычу, а экспорт) отражает контуры нового, постОПЕКовского мира, в котором ОПЕК будет лишь одним и далеко не главным инструментом ценового регулирования.
Но глобальный углеводородный рынок развивается как бы в двух «плоскостях». На нем действуют страны и национальные углеводородные компании. Собственно, ОПЕК регулирует именно «страновую» сторону рынка. Но одновременно тут велико присутствие и различных частных нефтяных компаний, прежде всего наследников знаменитых «семи сестер». Новые требования к эффективности и рентабельности касаются этих компаний в гораздо большей степени, нежели национальных компаний, за которыми при всех издержках стоит государство.
Напомним, что масштабы сокращения инвестиционных проектов в глобальном нефтегазовом секторе оцениваются по-разному, но в любом случае составляют фантастические цифры — от $500 млрд до 1 трлн. И эти сокращения носят долгосрочный характер. Поэтому вопрос, насколько в будущем углеводородном мире сохранится сегодняшняя корпоративно-производственная структура глобальной нефте- и газодобычи, является не праздным. До светлых времен, когда цена на нефть достигнет «инвестиционного порога» в $60 за баррель, могут дожить не все крупные компании.
Приближение «большого передела» ощущается и по заявлениям американских сланцевых компаний о готовности развиваться и при ценах на нефть в коридоре $40–45 за баррель на американском рынке. Можно предположить, что «сланцевики» переходят на стратегию выживания «здесь и сейчас», ориентируясь на максимально легко извлекаемые запасы, а не стараются играть «вдолгую». Впрочем, блеф исключать тоже нельзя, тем более что в сфере сланцевых углеводородов его уже и так с избытком. Тем не менее отрасли продемонстрирован новый «горизонт эффективности», являющийся для большинства транснациональных гигантов если не недостижимым, то как минимум «амбициозным».
О логике передела рынка говорить сложно, но если не брать в расчет вариант глобальной демонополизации отрасли, грозящий мировой экономике чрезмерными потрясениями, то речь, вероятно, должна идти о формировании «длинных» производственных и логистических цепочек. То есть о сценарии, при котором из нефтегазовых гигантов должны были появиться нефте-газово-энерго-химические супергиганты. Только в этом случае крупным производителям классических углеводородов удастся посоревноваться в эффективности с малыми и средними компаниями из «сланцевого» бизнеса. Хотя, конечно, «рента корпоративной связности», возникающая в длинных производственных и технологических цепочках, панацеей не является. И без цен на углеводороды как минимум в $50, видимо, обойтись все равно не удастся.
Ключевую проблему составит процесс слияний/поглощений/банкротств, неизбежный при столь крупных изменениях операционного пространства мировой нефтяной отрасли.
Понятно, что в таком деле без административного ресурса не обойтись. Вероятно, содействию формирования нового пространства в глобальной нефтегазовой отрасли и должно было быть посвящено планировавшееся президентство Хиллари Клинтон. Понятно, что сход с дистанции игравшего в поддавки Джебба Буша и триумф Дональда Трампа существенно осложнили ситуацию, но общий вектор развития, вероятно, сохранится. Инструментом стимулирования централизации рынка, вероятнее всего, будет административное регулирование в связи с экологическими вопросами, которое в США давно освоили и неоднократно опробовали. Будет вполне естественным, если крупных глобальных нефтяников попросят «скинуться» на экологическую реабилитацию «постсланцевых» территорий в обмен на согласие на дальнейшую централизацию и прекращение понижения уровня рентабельности.
Затронет ли это Россию? Вероятно, поначалу нет, скорее появится положительный эффект устранения с американского рынка «демпингующих» игроков. Проблема в том, что на новом этапе передела рынка (вероятно, после 2020–2022 годов) российские нефтяные компании столкнутся с принципиально новыми конкурентами, обладающими существенно более значимыми преимуществами, нежели просто несколько более низкий уровень рентабельности добычи нефти и газа. И этот вызов может оказаться куда более опасным для российской нефтянки, нежели американские «сланцевые проекты». Российские нефтяные компании, вероятно, столкнутся с конкурентами, обладающими преимуществом «глобальной системности» в производстве и сбыте продукции.
Не ослабляя борьбу за «сохранение доли рынка», следует начать готовить российские компании, чья эффективность вызывала вопросы всегда, к более жестким «новым временам».
Автор — профессор ВШЭ
