Слухи о возвращении Алексея Кудрина на командные высоты в правительстве возникают не впервые.
На этот раз, под занавес 2015 года, дискуссию вокруг фигуры бывшего многолетнего министра финансов воспламенило агентство Bloomberg, сообщившее о недавней встрече Кудрина с главой правительства Дмитрием Медведевым и намекнувшее на то, что переговоры о предполагаемой новой роли Кудрина ныне ведутся серьезнее, чем когда-либо ранее.
Bloomberg, разумеется, не раскрывает своих источников. Если волну погнали люди Кудрина, то они, будем надеяться, выдают желаемое за действительное.
В то же время мы получили уместный повод вновь посмотреть на фигуру Кудрина с учетом «существенного изменения обстоятельств» — именно так определил произошедшее с экономикой страны за последний год Арбитражный суд города Москвы в одном из своих важных последних решений.
Блистательные успехи Кудрина, принесшие ему славу экономического гуру и лучшего министра финансов обитаемого мира, были всецело связаны с идеей «энергетической империи».
Он придумал двухтактную схему бытования экономики: в эпоху дорогого барреля мы собираем деньги в кубышку, в эпоху дешевого барреля мы эту кубышку постепенно тратим. Затем нефть снова дорожает, и кубышка опять начинает пополняться.
Иными словами, Кудрин за счет своей жесткой монетарной политики решил проблему ломки при сидении на нефтегазовой игле.
«Невидимая рука рынка», которая, как многие понимают, «кого надо рука», не каждому позволяет так кайфовать. Сырьевое благополучие нулевых было оплачено относительной пассивностью во внешней политике, которая гарантировалась тем, что излишки поступавших в страну денег отводились непосредственно в реку Гудзон.
По сути, именно в роли деньгоотсоса Кудрин показал себя блистательнее всего.
В согласии с метафизическим принципом «что вверху, то и внизу», внутренняя жизнь страны была подобием внешней: материальное благополучие граждан в обмен на отказ от активного участия в политике.
Итак, Алексей Кудрин был главным администратором и символом сырьевой экономики «сытых нулевых».
Половодье кредитных «форд-фокусов», эпидемия строительства гипермаркетов, массовые выезды в заграничные отпуска, массовая привычка к хамону и пармезану — это Кудрин.
Жирование отечественной элиты — виллы на Лазурке, дети в Лондоне, яхты размером с эсминец — это тоже Кудрин.
Глядя на обступающие меня «существенно изменившиеся обстоятельства» — головокружительные цифры в обменниках, белорусский рокфор в магазинах, почти полное отсутствие в соцсетях счастливых фотографий пользователей, отбывающих в Европу на Новый год, я думаю: а зачем бы нам в этих обстоятельствах мог понадобиться Кудрин?
Бешеные нефтедоллары больше в страну не поступают, в Гудзон отводить нечего, остатки прежней кубышки будут проедены в 2016 году, и слишком многое говорит о том, что роста цены на баррель мы дождемся не скоро.
Теоретически Кудрин тоже может быть предметом карго-культа: мол, если мы вернем Кудрина, человека из эпохи дорогой нефти, то и нефть снова подорожает. Ну да, конечно. А если мы выставим на ринг прославленного некогда Роя Джонса, то он непременно выиграет бой.
Если же говорить практически, то никаких новых экономических идей Кудрин в правительство привнести не может. Там и без того сидят его единомышленники и протеже, которые, будучи в свое время нанятыми для выполнения совершенно иных задач, ныне ломают голову и не могут придумать ничего креативнее очередного урезания социалки.
Ну будет там вместе с кудринцами сидеть еще и сам Кудрин — что от этого изменится?
Говорят, у Кудрина связи, у Кудрина авторитет, в том числе и на Западе. Но тогда речь идет не столько об экономической, сколько о чисто политической роли, и уж наверное о должности чуть выше той, с которой он в свое время уходил после конфликта с Дмитрием Медведевым.
Но что такое Кудрин-политик? Это, как было сказано выше, человек, не считающий, что России нужна самостоятельная внешняя политика. Стало быть, кудринский рецепт, несмотря на все ожидаемые экивоки, в конечном итоге будет прост: пойти в Каноссу, покаяться перед Западом, откатить нашу внешнюю политику на более раннюю дату, возможно даже до марта 2014 года, и тогда нам что-нибудь подкинут на бедность.
Этот рецепт, конечно, привлекателен для доброй части элиты, которой так не хочется забирать из Лондона оставшихся там детей. Но что это даст подавляющему большинству населения, кроме чувства разочарования в существующей власти?
Кстати, и сама по себе фигура Кудрина не станет плюсом для имиджа власти. Мало сказать, что Кудрин лишен харизмы. Кудрин производит впечатление крайне зажатого и совершенно бесстрастного человека, и за все эти годы он не сделал ничего, чтобы это впечатление изменить.
Кудрин — это толстовский Алексей Каренин, от которого нормальную даму так и тянет загулять с другим Алексеем, у Толстого носящим фамилию Вронский, а в нашей реальности — Навальный.
Между прочим, Кудрину и Навальному некогда довелось выступать вместе на одном антиправительственном митинге. В то время, в декабре 2011 года, Кудрин продвигал себя на роль переговорщика между властью и оппозицией, председателя круглого стола, который должен был обеспечить если не переход, то как минимум перераспределение власти в стране.
Если теперь Кудрин получит высокий официальный статус, появится большая вероятность того, что он вернется к своим «посредническим» интригам. И Запад, и наша оппозиция будут рассматривать его как «своего среди чужих», как человека, призванного добиться полюбовной капитуляции руководства страны.
Как бы то ни было, утилизация политического вторсырья не кажется мне наилучшим вариантом кадровой политики. Слухи о новом пришествии Кудрина особенно тревожно воспринимаются на фоне, например, новостей о герое крымской весны Алексее Чалом, которого выдавливают из политической жизни даже в его родном Севастополе.
«Люди — наша вторая нефть», — сказал некогда Сергей Иванов. Много иронизировали над этим афоризмом, но теперь, когда «первая» нефть нас так здорово подвела, нужно срочно бурить скважины в обществе, искать месторождения новых людей, которые могли бы справиться с новыми задачами.
А тасовать прежнюю колоду — это путь, который никуда не ведет.
