К 136-му дню рождения И.В. Джугашвили (Сталина) пензенский обком КПРФ открыл постоянно действующий — так, по крайней мере, значится в планах — Сталинский центр. 1-й секретарь обкома Г.П. Камнев сообщил: «Это будет научно-исторический и культурный центр, где мы будем изучать опыт работы Сталина и делиться им со всей Россией. В центре будут проходить круглые столы, публичные дискуссии, будем приглашать историков, общественников, а также известных на федеральном уровне людей... Цель создания центра — популяризация и актуализация тех практик, которые применялись в сталинские времена и которые актуальны и сейчас».
Среди практик, применявшихся в сталинские времена, было немало таких, испытать которые на своей шкуре не пожелаешь даже и худшему врагу. Причем — сразу оговоримся — практик, далеко выходящих и во временном, и в социальном отношении за пределы номенклатурной резни 1936–1939 годов. Тем более что и номенклатурщик — тоже человек, чего уж так ликовать-то. Практики, применявшиеся к людям простого звания, были ничуть не гуманнее.
Бесспорно, сталинисты возразят, что, во-первых, все это клеветы и наветы, «проститутка Солженицын рассказывает байки», а во-вторых, время было такое трудное, нельзя было по-другому. Аргументация действительно непробиваемая, спорить с ней бессмысленно. Если в годы сталинских практик среди сидящих по 58-й были ортодоксы, что все кузни обошли, а некованы воротились, то уж тем более такие должны быть сейчас среди вольняшек, сроду ничего такого не нюхавших. Юноша-персек Г.П. Камнев (1983 г.р.), очевидно, из породы непробиваемых.
Но посмотрим на вопрос и с другой стороны. Конечно, в сталинском СССР открыть Троцкий-центр или даже умеренный Бухаринский центр было бы затруднительно. Точнее: троцкистские центры регулярно открывались бдительными органами, но само значение слова «центр» было несколько другим, обозначающим ст. 58-1 УК РСФСР. Практики сталинских времен вообще были крайне нетерпимы к марксистским ересям. Шаг вправо, шаг влево от единственно верного учения — и пожалте бриться.
Однако, с точки зрения не единственно верной, но умеренно терпимой к людским слабостям, негоже запрещать людям собираться в закрытом помещении и по обоюдному согласию предаваться самым различным практикам — лишь бы те не нарушали Уголовного кодекса. Если мы дозволяем Содомский центр (правда, с тем условием, чтобы его члены не пропагандировали свои странные привычки среди несовершеннолетних), отчего на тех же условиях не дозволить также и Сталинский центр. У нас свобода совести и свобода культов.
Тут, конечно, есть проблемы. При открытии Сталинского центра в Пензе, 1-й секретарь обкома поделился планами работы центра, включающими и раздачу стипендий (в рамках параболы заметим, что Г.Г. Ягода еще в 1933 году писал в докладной записке И.В. Сталину: «Педерасты развернули вербовку... отдельных вузовцев») и парады гордости, что уже выходит за рамки закрытого помещения. Вместе с тем, поскольку традиционные религии также идут в мир, культ личности И.В. Сталина может поинтересоваться: «Так за что ж для меня исключенье?» Очевидно, придется искать какой-то компромисс.
Но более всего интересно другое. Г.П. Камнев в своей речи отметил: «Альтернатива такая: либо коммунисты, либо украинский сценарий. У либералов нет альтернативной модели. Они просто хотят занять место Путина и воровать с утроенной энергией, как это было в 1990-е. Националисты не имеют альтернативной модели. Они лишь в очередной раз обманут людей и стравят народы нашей многонациональной страны друг с другом, как это произошло на Украине. Такая модель есть только у нас — коммунистов, и создал и воплотил ее на практике Иосиф Виссарионович Сталин».
То есть предполагается, что Украина с ее «Бандера приде, порядок наведе» — это одно, а российский лозунг «Сталин приде, порядок наведе» — это совершенно другое и даже прямо противоположное. Между тем пензенский почин можно рассматривать и иначе — как проявление общевосточноевропейского (Западная Европа пока затронута в меньшей степени, но это пока) феномена, заключающегося в том, что и в массы, и в элиты всё более проникает мысль «А чего, собственно, стесняться?». Режимы лимитрофов 1920–1930-х годов, бывшие вообще-то довольно скверными, высветляются на глазах, борцы с коммунизмом (попутно с евреями и другими нетитульными нациями) канонизируются, в память войск СС проводятся торжественные марши, Бандере и Шухевичу воздвигаются памятники.
Мешающие идеализации своего прошлого послевоенные либерально-гуманистические скрепы отбрасываются на глазах, а Европа, которая прежде была вроде как их создателем и хранителем, смотрит сквозь пальцы и делает вид, что ничего не происходит — так себе, солнышко светит, дождик идет. Европейский шлях в самом разгаре, и без этих скреп гораздо веселей, а девиз Niemehr! («Никогда больше!») уходит, как сон из памяти.
Но если общеевропейский процесс пошел, странно ожидать, что Россия окажется от него полностью в стороне — «Не китайскою стеною от людей отделены мы». Почему какой-нибудь ивано-франкивский (да хоть бы и киевский) парубок может иметь весьма идеализированное представление о национальных героях Украины, а пензенскому парубку Г.П. Камневу мы в аналогичных духовных исканиях отказываем? Все черненькие, все прыгают.
Украинцы уже допрыгались, видать, и нам пора. А с десталинизаторами Гозманами процесс пойдет только веселее и шибче.
