Главный вопрос завершающегося Года литературы, разумеется, звучит так: почувствовала ли литература официально закончившийся год? Стало ли лучше? Что именно?
Скажу честно: не знаю. Лично я ничего такого не почувствовал. Ни как издатель, ни как работник литературной премии, ни как автор. Точнее, правда, будет сказать так: издательству не сократили программу поддержки книгоиздания, спонсор премии не прекратил финансирование, а писательские союзы не прекратили скромную финансовую поддержку молодых авторов. В Год литературы в окололитературном быту, несмотря на кризис и повсеместную оптимизацию расходов, ничего по сравнению с предыдущим годом не изменилось. И это, безусловно, произошло по причине того, что 2105 был объявлен Годом литературы. Опасения, которые многие в профессиональной среде разделяют, состоят в том, что в наступающем 2016 году никакого тормоза на пути оптимизации уже не останется, а значит, все программы поддержки — и без того не ахти какие — все-таки сократят, да как бы не с учетом годовой паузы.
Правда, закрыли лучший и единственный петербургский журнал о культуре — «Время культуры»; город не нашел пары миллионов на это в полном смысле слова уникальное издание. И понятно, что раз уж их не нашлось в Год литературы, не найдется их и потом.
Увы, 2015 год не стал поводом для того, чтобы на государственном уровне поставить вопрос о ключевых проблемах сферы литературы.
Проблем этих две.
Во-первых, почти полное отсутствие книжных магазинов где-либо за пределами Москвы и Петербурга (да и здесь их мало, а те что есть, еле-еле выживают. В Москве за Год литературы, по сведениям Ассоциации независимых книгоиздателей, успело закрыться 60 книжных магазинов).
Во-вторых, полное отсутствие минимально конкурентной среды в книгораспространении. Если книга вышла не в издательстве-монополисте, это значит, что ее можно купить лишь в 10–15 магазинах по всей самой большой в мире стране.
Следовало бы подумать о том, как создать благоприятный режим для функционирования маленьких независимых книжных во всех городах страны, и о том, как обеспечить равные возможности для доставки книг в эти магазины для всех без исключения издателей. Но на этих темах не сделаешь громкого пиара, так что ни один депутат ими заниматься не будет. Если это не удалось сделать даже в Год литературы, значит, дальше это будет еще сложнее.
Главным событием года стало, безусловно, присуждение Нобелевской премии Светлане Алексиевич. А исчерпывающим объяснением этого награждения — интервью лауреатки испанской газете с рассказом о трех днях, проведенных в Москве, за которые Алексиевич будто бы успела побывать на молебне во славу ядерного оружия, увидеть, как казаки с нагайками отгоняют публику от театра, в котором дают спектакль по Набокову, да к тому же ее лично выкинули из такси, стоило ей признаться, что она не православная.
Мантра про рабскую природу русского народа прозвучала и в этом интервью, и во всех других, и даже в Нобелевской речи, в которой ироническая цитата из Горького была выдана за реальную, однажды слышанную автором речь, а цитата из комедии Гайдая — за русскую народную мудрость. Столичные книжные магазины рапортовали о небывалом взлете продаж книг Алексиевич — если раньше покупали примерно одну книгу в месяц, то тут за месяц в общей сложности продали весь тысячный тираж.
Но поговорим о хорошем.
Премию «Национальный бестселлер» — один Бог знает, провели ее в последний раз или нет — получил Сергей Носов за роман «Фигурные скобки», и это, без сомнения, лучший роман на русском языке за весь год. Легко написанная, веселая история про учредительный съезд союза магов и фокусников с двумя нелепыми смертями и загадочным дневником одного из погибших при всей внешней простоте в действительности — глубокий и сложный роман о том, как из хаоса и нелепицы повседневности чудесным образом рождается то, что мы по старинке назовем «смыслом жизни».
Под конец года вышла документальная книга Леонида Юзефовича «Зимняя дорога» — об одном из эпизодов Гражданской войны на Дальнем востоке — книга, которую будут читать еще не один десяток лет, в которой противостояние белого генерала Пепеляева и красного комбата Строда раскрывается как мифогенный сюжет, служащий объяснительной моделью для механизма ни много ни мало русской истории в целом.
Важнейшая переводная новинка — это «Капитал в XXI веке» Томаса Пикетти, книга, которая на беспрецедентно обширном материале исследует механизмы функционирования социального неравенства в мире и которую должен прочитать каждый, кто хочет впредь без риска быть осмеянным рассуждать о социальной справедливости и эффективных экономических моделях.
Коротко упомяну только что вышедший «Кристалл в прозрачной оправе» Василия Авченко — блестящий нон-фикшн о Дальнем востоке от автора «Правого руля», дебютную книгу Марии Панкевич «Гормон радости» — первый на русском языке текст о женской «зоне», и роман Анны Матвеевой «Завидное чувство Веры Стениной» — книгу, написанную с неизменными для этого автора вкусом, тактом и чувством меры.
«Большая книга» всеми тремя главными призами, как я понимаю, попыталась создать ощущение коллективной Алексиевич, а «Русский Букер» порадовал, выбрав молодого и полного сил Александра Снегирева — в его «Вере», на мой взгляд, есть недостатки, но этот роман, безусловно, был лучшим в шорт-листе.
Год литературы собрал для нас не самый плохой книжный урожай, литература, по слову Маяковского, пресволочнейшая штуковина — существует и ни в зуб ногой. За это и выпьем в новогоднюю ночь.
И за то, чтобы в следующем году не стало хуже.
