Когда умирает отечественный писатель или режиссер, без которого немыслима наша культурная история, самый соблазнительный ход, чтобы сказать о нем важные слова, — это посмотреть на эволюцию его творчества и попытаться найти в его наследии параллели с изменяющимися общественно-политическими условиями в России. Вот такой-то советский период, вот такой-то, вот перестройка, вот 1990-е, вот новая Россия и т.д.
Хотя этот ход банальный, но часто оправданный. Даже это лучше, чем, теряясь зачастую в сложных эмоциях, патетично оплакивать ушедшего мастера.
Разумеется, в случае с творчеством Эльдара Рязанова, долго боровшегося за жизнь и наконец сдавшегося, без труда можно говорить о том, как то или иное время отражалось в его фильмах. Но это режиссер того уровня, который заслуживает других слов.
Но не таких, какими в настоящий момент переполнены социальные сети, — «ушла эпоха, скоро будет новая». Возможно, самое ужасное, что можно сказать о Рязанове, так это то, что вместе с ним в очередной раз уходит какое-то время — то ли проклятое, то ли благословенное. Это еще один штамп, но на сей раз неоправданный. Рассуждать так — предавать историческому забвению его наследие. Впрочем, слово «наследие» тоже навевает мысли об истории, но не так, как «ушедшее время».
И хотя свои главные фильмы он снял в СССР, его творчество гораздо шире, глубже и важнее, чем право считаться символом «советской культуры», «советской интеллигенции» или чего бы то ни было еще.
Вместе с тем повторять слова о его величии и сожалеть об утрате (лишь бы высказаться) — опять же мыслить шаблонами и ими же изъясняться.
Как же говорить о Рязанове?
Возможно, этот самый поиск особых слов и есть признак того, что человек был куда более великим, чем многие другие из великих. Но указать на эту эксклюзивность — мало. Разумеется, нужно вспоминать то, за что его будут помнить, но не только в годовщину смерти или юбилеев.
Было бы странно подробно останавливаться на всех тех его фильмах, которые теперь вошли в список обязательных для просмотра: «Берегись автомобиля», «Служебный роман», «Гараж», «Жестокий романс». Сюда можно добавить «Гусарскую балладу», «Стариков-разбойников» и «Небеса обетованные».
Впрочем, у каждого зрителя свой список. Кому-то нравится одно, кому-то другое. При этом примечательно, что если «Берегись автомобиля» «Служебный роман» и «Жестокий романс» входят в список 250 лучших фильмов всех времен по версии сайта «Кинопоиск», однако не входит в этот список как будто бы главная картина режиссера «Ирония судьбы, или С легким паром». И в этом тоже проявилась своеобразная ирония судьбы.
Между тем «Ирония судьбы» не просто главный фильм Рязанова, а главный фильм в России вообще. Рязанов снял то, что можно назвать абсолютно «национальным кино». И если оно «национальное», значит, оно каким-то образом скрепляет нацию. Нет, не отражает особенности национального характера или духа времени: если это и было в фильме, то как раз эта его особенность и принадлежит истории. Именно скрепляет.
Каждый раз накануне Нового года в России смотрят этот фильм не только потому, что он стал непременным атрибутом нашего главного и в отличие от многих других родного и, если угодно, примордиального праздника (в отличие от навязанных сверху или внедряемых в коммерческих целях), но в каком-то смысле его символом. Каждый Новый год, включая телевизор, почти все жители России осознают, что они не одиноки и что ровно в этот самый момент миллионы людей заняты тем же самым, что и они.
Даже если кино идет фоном, всё равно оно напоминает о национальном единстве.
Помню, в какое-то время — как раз в переходное для России — все якобы устали от фильма и его т— возможно, с целью избавиться как от напоминания об еще актуальной истории — пытались не показывать накануне Нового года по центральным каналам. В итоге кино стали показывать на других кнопках, и лично я предпочитал их центральным каналам. В какой-то момент кадры из фильма снова стали мелькать в телевизоре повсеместно. И так до сих пор.
В Соединенных Штатах есть фильмы, которые точно так же стали маркерами национальной культуры. В этом смысле у «Иронии судьбы» есть американский аналог.
В канун Нового года американцы обязательно смотрят фильм «Эта замечательная жизнь» Фрэнка Капры. Вышел он в 1940-е, но это кино до сих пор актуально и про него знает, но не обязательно его любит, каждый гражданин США.
По сюжету «Этой замечательной жизни» специально посланный на землю ангел должен показать отчаявшемуся и решившему покончить с жизнью главному герою, каким мир будет без него. Если использовать аналогию с этим фильмом, то вряд ли найдется какой-то другой фильм, без которого было бы невозможно представить Россию.
Вообразите себе, что 31 декабря вдруг не покажут «Иронию судьбы». Получилось? У меня нет. Вероятно, для этого нужен специальный ангел, способный поставить столь радикальные мысленные эксперименты.
В этом смысле «Ирония судьбы» преодолевает историческое значение других фильмов Рязанова и выходит за пределы эпохи, которую часто поминают с его уходом. Выходит, что он шире, больше «эпохи». Прошлые поколения, настоящие и, возможно, будущие будут продолжать смотреть «Иронию судьбы». Когда пройдет время, «Иронию судьбы» будут поминать, как «Евгения Онегина». Это ли не достойное наследие?
Кто знает, может быть, в ночь на 30 ноября к Эльдару Рязанову тоже спустился ангел, чтобы заглянуть вместе с ним в будущее и показать ему, что культурная, да и вообще история России немыслима без его главного фильма и что весь он уже точно не умрет.
Это ли не есть замечательная жизнь?
