У министра иностранных дел России Сергея Лаврова что ни день, то грандиозная встреча. Вот он на эпохальной встрече Путина с Башаром Асадом, прилетевшим в Москву. Вот заседает на встрече «нормандской четверки». Общается со своим извечным оппонентом госсекретарем Керри. Принимает величественных эмиров Ближнего Востока.
Его встречи то видимые, то невидимые. Но ощущение, что весь русский дипломатический корпус, вся огромная дипломатическая машина находятся в колоссальном движении. У этого движения есть смыслы и есть достижения. Чего стоит Минский процесс! Совсем недавно рушились города, снаряды взрывались в школах, в домах. Растерзанные люди корчились в лужах крови. И вот возник Минск. Это было очень непросто. Минск, предложенный Владимиром Путиным, был тут же отвергнут Киевом. Потребовались не просто дипломатические усилия, а военный демарш, разгром киевских войск в дебальцевском котле, выход ополченцев на окраины Мариуполя. Только тогда Киев включился в минский процесс. И представители Донбасса встретились с киевлянами на достойных, усиленных позициях. Началась тончайшая, рафинированная дипломатическая борьба, чтобы по миллиметру продвигать Минские соглашения к успешному финалу.
А Сирия? Русские штурмовики громят позиции ИГИЛ. Но смысл этих бомбардировок не в том, чтобы дотла испепелить халифат. А в том, чтобы отвести угрозу от Дамаска, усилить позиции Башара Асада. Исключить возможность захвата Дамаска боевиками ИГИЛ. Тогда у Башара Асада усиливаются стартовые условия для переговоров с оппозицией. И наши дипломаты убедили его в необходимости переходного периода, в создании коалиционного правительства и в том, что он может покинуть свой пост.
Начнется колоссальная работа по согласованию интересов. Это интересы больших стран. Турции, Иордании, Израиля, Египта, Ирана. Интересы маленьких, но очень гордых и значительных Эмиратов Ближнего Востока. Но не только. Сама Сирия — это колоссальная мозаика. Религиозные секты. Национальные меньшинства. Социальные группы. Этнические и территориальные образования. Учесть всё необходимо, потому что свод будущего договора о мирной Сирии должен быть плотным и крепким. Если из него упадет даже маленький камушек, он рухнет. И потому наша дипломатия прилагает невероятные усилия, мобилизует всё свое искусство и умение.
Особые отношения с Америкой, которая после присоединения Крыма вступила в пору тотальной конфронтации с Россией. Ни один вопрос, который предлагала Российская Федерация, американцами не принят. Все были отвергнуты с порога. Но усилиями нашей дипломатии, наших политических философов была сформулирована концепция ИГИЛ как мирового зла, как абсолютной угрозы для всей земной цивилизации. И американцы подписались под этой концепцией. В ее недрах установилось взаимодействие России и Америки, американских и российских воздушных сил. Конечно, это взаимодействие пока еще изначальное, хрупкое. Но уже есть коммуникации, есть обмен информацией, координация штабов. И мы можем развивать наши отношения в дальнейшем в других направлениях: в торговых, геостратегических, военных.
В России складывается новая школа русской дипломатии. Подходы к проблемам сегодняшнего загадочного, быстро меняющегося мира во многом таинственны, требуют новаций, открытий, огромного творчества. Сегодняшние российские дипломаты, и это дал понять Владимир Путин на Валдайской встрече, пытаются анализировать мировые противоречия не только как противоречия экономические, политические, геостратегические, как борьбу за ресурсы, как конфликты элит. Дипломаты пытаются войти в самую глубь конфликтов, понять их таинственную метафизическую, религиозную сущность. Недаром Путин сказал, что между Западом и Востоком существуют извечные, во многом непреодолимые противоречия.
Россия грезит небом. Ищет во всем божественный смысл. Чувствует над собою Бога. Россия всё меряет категориями добра и зла. А Запад прагматичен, там действуют интересы, рациональные смыслы. Эти две мировые системы, два миросознания из века в век сталкиваются между собой. Иногда столкновения приводят к катастрофическим последствиям. Запад присылает сюда, в божью страну Россию, свои полчища. Сюда шел Стефан Баторий. Двигались армады Наполеона. Пришел Гитлер. Сейчас наши границы окружаются бесчисленными американскими базами.
Но противоречия не являются трагически непреодолимыми. Искусством дипломатов и прежних, и нынешних противоречия смягчаются. Их помещают в русла договоров, в русла дипломатических встреч и консилиумов. Сегодня русская дипломатия переживает подъем, ренессанс. Совсем недавно была пора, когда наша дипломатия была дипломатией отступления, убытков, дипломатией уступок. На наших глазах советская дипломатия по наущению из Кремля ломала геостратегические рубежи Советского Союза. С помощью этой дипломатии уступок, дипломатии поражения была объединена Германия. Сломлен Варшавский договор. А как уходили советские войска из Афганистана? Мы вывели войска под водительством лукавого Шеварднадзе. Но американцам позволили продолжать снабжать вооружениями оппозицию, моджахедов. Так родился «Талибан», от которого Афганистан до сих пор не может освободиться. Также наша советская дипломатия разбрасывала куски территорий, позволяя этим территориям формироваться как нечто самостоятельное, самоценное и отдельное от России.
Но период уменьшения, распада, ослабления государства российского кончился, он преодолен. Наше государство стало вновь восходить из черной ямины, из черной дыры. По мере усиления государства усилилась наша дипломатия. Первым ощутимым успехом новой российской дипломатии была договоренность с американцами, с Западом в целом о том, чтобы во время второй чеченской войны прекратилось снабжение сепаратистов оружием и финансами.
Потом произошел конфликт с Грузией. И создание независимых государств, Южной Осетии и Абхазии, — это триумф нашей дипломатии. Были остановлены разбойные нападения, прекратила литься кровь. И эти крохотные страны благополучно существуют под крылом русской защиты — нашей мощной обороны.
Воссоединение с Крымом. Трагический Донбасс. И здесь наша дипломатия проявила верх виртуозности и красоты. Наша дипломатия сегодня — это дипломатия наступления, дипломатия увеличения нашей силы.
Когда-то, после поражения в Крымской войне, Россия оказалась опрокинутой. Была унижена в военном отношении, политически и морально. Был растрачен тот солнечный запас энергии, которую Россия получила после победы над французом. Но в дипломатии появился гений — Горчаков. И он, благодаря своему сверхразуму, благодаря своим прозрениям, виртуозными усилиями сумел восстановить русский статус, вернул Россию в число великих держав Европы и мира.
Сегодня российская дипломатия — это коллективный Горчаков. Мы восстанавливаем свое державное место в мироздании. Башня однополярного мира качается, крошится, готова упасть. Вокруг этой башни — руины прежнего однополярного мира. Уже не тот Израиль. Не та Турция. Не те Эмираты и не тот Китай. Не та и Россия. На обломках однополярного мира выстраивается архитектура нового глобального дома, глобального храма. И русская дипломатия с ее уникальным дизайном, особым дипломатически архитектурным стилем играет великую роль в создании нового мирового дома.
Противники России, которые еще недавно топтались на нашей земле, хохотали, издевались над нами, примолкли. Не только стали считаться с нашими заводами, с ракетами и бомбардировщиками. Они стали считаться с нашим дипломатическим умением, изяществом, с бесстрашием наших дипломатов, которые разлетаются по всему миру как вестники нашей непобедимой великой родины.
Кончились русские сумерки, наступает русский рассвет. Иногда этот рассвет покрывается туманом, иногда мглой. Но русское солнце, однажды взойдя, уже никогда не покинет наше русское небо.
