Россия и мир привыкают к ежедневным сводкам о ходе воздушных операций российских ВКС в Сирии. В дискуссии, развернувшейся по этому поводу в мировых СМИ, мне видится странный парадокс: споры идут в основном о целях, на которые падают «русские бомбы», но не о той главной политической цели, к которой международное сообщество намерено привести Сирию в ходе войны с террористами и после ее завершения.
Между тем разговор на тему ни в коем случае нельзя откладывать по принципу «вот разобьем сначала террористов, а уж тогда…». Рискну утверждать: для сравнительно быстрого и надежного умиротворения Сирии, для полноценного восстановления ее государственности необходимы немедленные и параллельные действия и на первом фронте, военном, и на втором — политическом.
Поговорим сначала об очевидном, а потом о возможном.
C 2011 года в течение почти 5 лет в Сирии идет гражданская война, в ходе которой разномастные повстанцы пытаются свергнуть правительство Башара Асада. С января 2012 года в эту антиправительственную войну вмешалась террористическая организация «Фронт ан-Нусра», выступающая сирийским филиалом глобальной террористической сети «Аль-Каида» (здесь и далее — по квалификации ООН и РФ). С апреля 2013 года к борьбе против Асада в качестве самостоятельной силы подключилась террористическая группировка «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ, или просто ИГ), отколовшаяся от «Аль-Каиды» и перешедшая в Сирию из Ирака.
Две эти опаснейшие (и пока что враждебные друг другу) джихадистские группировки на территории Сирии быстро разрослись до более чем 150 тыс. боевиков, втягивая в себя, подобно пылесосам, экстремистов со всего мира, включая Россию. Фактически джихадисты поглотили прежних идейных борцов с режимом Асада.
Самая крупная национальная повстанческая группировка — «Свободная сирийская армия» (ССА) после нашествия боевиков многократно раскалывалась и фактически утратила военное значение. Многие ее бойцы ушли к террористам, остатки же предпочитают дождаться вожделенного передела власти в безопасных приграничных районах, благо туда исправно поступает помощь от Франции, США, стран Персидского залива, а также из Турции.
Собственно, с середины 2012 года ситуация в сирийской гражданской войне принципиально изменилась: вместо прежней «вооруженной оппозиции против диктатора» единственной военной альтернативой правительству Асада стали два мощных террористических формирования, которые с неизбежностью перехватят власть в стране в случае силового свержения правящего режима.
США изначально поддерживали «умеренную» сирийскую оппозицию, но быстрый перехват военной инициативы джихадистами, похоже, застал Вашингтон врасплох. Слишком уж неуклюжей выглядела его реакция. Попытка организовать логически абсурдную борьбу на два фронта — против террористов и против Асада — породила хаос в тупике. Ситуация немыслимо запуталась: каждый из участников вооруженной борьбы пытается воевать одновременно против нескольких противников, воюющих друг с другом и к тому же регулярно меняющих названия, составы и знамена.
С сентября 2012 года Америка и ее союзники в основном наносят без какого-либо успеха символические удары с воздуха по отрядам ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра» в Сирии. Очевидная неэффективность этих ударов объясняется просто: никто не хочет помогать победе Асада. Напротив, коалицианты явно не намерены мешать джихадистам теснить правительственные войска и наступать на Дамаск. Старая как мир тактика: сначала радикалы должны снести неугодный режим, после чего этих «мавров» зачистят или перекупят. Если, конечно, они окажутся достаточно глупы, чтобы этого не предвидеть и не предотвратить.
Единственным успехом Вашингтона пока что стал рост возглавляемой им коалиции. Она пополнилась такими тяжеловесами, как Великобритания, Франция, Германия, Турция, а общая ее численность приблизилась к 60 государствам, из которых подавляющее большинство ограничивается только декларативной поддержкой.
Одновременно США и их союзники опекают и продвигают к победе силы, представляющие, по их замыслу, политическую альтернативу правительству Асада. Ставка делается в основном на две структуры: Сирийский национальный совет, который с 2011 года признан уже 17 странами-членами ООН, а также возникшую в 2012 году Национальную коалицию сирийских революционных и оппозиционных сил, которая получила признание со стороны Лиги арабских государств.
С 2012 года в Женеве и других столицах под эгидой ООН с участием правительства Асада и оппозиции идут бесконечные переговоры о мирном плане для Сирии, которым содействуют США, их союзники и Россия. Рамочные условия для компромисса были зафиксированы еще в Женевском коммюнике 2012 года, но с тех пор дело дальше не продвинулось. Причина дипломатического тупика очевидна. Сирийская оппозиция выдвигает Асаду заведомо неприемлемые ультимативные требования и тянет время, ожидая, что «кровавый режим» вот-вот падет. Тупик усугубляется противоречиями между самими оппозиционерами.
Стремительное вмешательство России в войну в Сирии по просьбе правительства Асада в принципе способно разрубить гордиев узел и приблизить политическую развязку пятилетней драмы. Главное условие успеха, на мой взгляд, состоит в следующем: максимальная решительность России и Сирии на военном фронте и одновременно максимальная гибкость обоих союзников на фронте политическом.
Самое время вновь со всей ясностью показать, что наша цель в Сирии — устранить военно-террористическую угрозу, установить в стране прочный мир и создать условия для внутрисирийского политического диалога. В качестве промежуточной цели этот диалог поможет сформировать правительство национального согласия, способное в переходный период восстановить деятельность всех важнейших государственных институтов. Избавить страну от хаоса. Дать возможность вернуться домой многим беженцам. Принять и эффективно использовать международную помощь.
Нет никаких сомнений в том, что президент Башар Асад должен оставаться у власти в течение всего переходного периода как единственная фигура, способная обеспечить непрерывную цепочку легитимности, а также относительный баланс интересов.
В конце переходного периода должны пройти свободные выборы, в результате которых в единой и мирной Сирии прочно утвердится светская демократическая республика с другой фигурой во главе.
Критически важно сейчас отделить в Сирии тех, кто готов реально участвовать в политическом урегулировании, от тех, кто не согласен на компромисс, предпочитая ультиматумы и насилие.
После того как начались российские воздушные операции в Сирии, президент Асад уже не полуживой диктатор на грани политической смерти. Это носитель важнейшей миссии по обеспечению мира и политического транзита. Он под защитой силы, которая не намерена шутить. Для оппозиционеров всех мастей настало время умерить амбиции и определиться.
Правительство Сирии могло бы адресовать всем оппозиционным силам — вооруженным или нет — приглашение принять амнистию и сделать выбор. Те, кто готов участвовать в ответственном политическом диалоге о будущем мирной Сирии, должны будут в разумные сроки примкнуть к переговорам под эгидой ООН — уже без ультиматумов и чрезмерных капризов. Те оппозиционеры, которые не заявятся к участию в диалоге или продолжат упорствовать в непримиримости, просто останутся на обочине истории.
А те бойцы, кто рискнет задержаться на поле боя дольше установленного разумного срока, попадут под удар независимо от степени их самопровозглашенной «умеренности» и невзирая на внешнее заступничество. Отныне оппозиция только за столом переговоров, а любые боевики открыты для ударов с земли и с воздуха. Без такой абсолютно необходимой ясности мир в истерзанной Сирии никогда не наступит.
К настоящему моменту лидеры Германии, Франции, Великобритании и США уже сделали по поводу Сирии несколько обнадеживающих заявлений о готовности к диалогу и сотрудничеству с Россией. Важно закрепить эту наметившуюся линию к миру. Необходимо активное продвижение на политическом фронте.
Автор — эксперт Фонда Анатолия Собчака
