«Задачи наращивать долю в «Башнефти» у республики нет»

После прошлогодней национализации крупной нефтяной компании «Башнефть» часть акций возвращена в собственность Башкирии, в июне 2015 года. 50% плюс 1 акция принадлежат Росимуществу, оставшиеся 25% — в свободном обращении. Глава республики Рустэм Хамитов рассказал о дальнейших действиях с новыми активами, последствиях налогового маневра, а также о причинах отказа властей Башкирии, владеющей крупными долями в предприятиях региона, создавать СП с «Ростехом».

— В конце июня президент Владимир Путин подписал указ о передаче Башкирии 25,01% «Башнефти». Каковы дальнейшие планы республики по развитию компании? Намерены ли вы приватизировать приобретенные акции?

— Сейчас мы готовим акционерное соглашение, в котором все это будет описано. Речи о продаже пакетов не идет в принципе, и в ближайшее время этот вопрос не рассматривается. На данный момент главное — это создать благоприятные условия для акционеров, то есть для государства и миноритариев.

— До приватизации 2003 года «Башнефть» входила в Башкирскую топливную компанию, основным акционером которой была Башкирия. Может, напротив, будете увеличивать свою долю?

— Мы не будем докупать акции у государства, и выкупать 25% акций миноритариев также для нас неактуально. Задачи наращивать долю в «Башнефти» у республики нет.

— Недавно республика получила причитающиеся дивиденды от приобретения «Башнефти» — 5 млрд рублей. На что их потратите?

— Полученные дивиденды занимают небольшую долю в общем бюджете республики в 100 млрд руб., всего 5%. Несмотря на это, они полностью замещают поступления от прежних собственников «Башнефти». Полученные дивиденды мы распределили на стройки, школы, больницы, детсады.

— В конце июля совет директоров компании переизбрал председателем первого заместителя министра энергетики Алексея Текслера. За эти полгода ему что-нибудь удалось сделать?

— Прошло совсем немного времени, и Алексей Леонидович пока в процессе погружения. Через полтора-два месяца мы с ним выйдем на содержательное обсуждение дальнейшей стратегии развития компании. Хотя уже сейчас понятно, что стратегия развития «Башнефти» до 2020 года будет принята, в ближайшее время мы выходим с ней на совет директоров. К 2020 году видим удвоение химического производства за счет ОАО «Уфаоргсинтез», сейчас объем производства составляет 30 млрд рублей, но по новой стратегии химическое производство будет увеличено до 79-80 млрд рублей в год. Очевидно, что надо восстанавливать ряд вышедших из оборота установок. Потребуется немного времени, чтобы сориентироваться.

— Анализировали последствия налогового маневра? Многие компании его не жалуют.

— Я уже обсуждал с менеджментом компании ситуацию с маневром, и пока он не сыграл в плюс для компании. Если два года назад перерабатывалось 22 млн тонн нефти в год, то сейчас — около 18-19 млн тонн. Примерно также он отразился и на результатах работы нашего партнера, «Газпром нефтехим Салават».

— «Газпром нефтехим Салават» как раз недавно просил 26,6 млрд рублей из Фонда национального благосостояния для финансирования проекта по строительству комплекса акриловой кислоты и акрилатов в Башкирии.

— В то же время, они понимают: маловероятно, что они эти средства получат.

— Они просили поддержки от республики?

— Нет. «Газпром» так или иначе располагает достаточно большими активами, чтобы финансировать подобные проекты.

— Ясно. Относительно актуальной темы импортозамещения в нефтяной промышленности в конце мая стало известно, что «Ростех» тоже им занялся вместе с «Объединенной металлургической компанией» — и хотел включить в новое СП часть предприятий Башкирии. От вас уже был ответ?

— От них было обращение, но стало очевидно, что глубина проработки вопроса недостаточна и не видно очевидных преимуществ объединения нескольких предприятий в корпорацию. Тут нужна общая идея, а ее нет. Помимо того, предприятия надо покупать, стоят они недешево, а у «Ростеха» этих денег нет.

— Выходит, основные претензии были по финансированию проекта?

— Когда мы говорим о синергии, мы не имеем в виду, что их надо объединять под одной крышей — они могут быть объединены сырьевыми потоками. Пытаться создать из 5-6 разрозненных предприятий одно — это очень тяжело, и придется как минимум столкнуться с нежеланием хозяев предприятий их продавать.

— Что касается сырьевых потоков, то их госкомпании также хотят перестроить. «Транснефть» предлагала сделать прокачку башкирской и татарской нефти обособленной из-за высокого содержания в ней серы. Предупреждали, что для «Башнефти» это чревато убытками.

— Башкирская и татарская нефть отличаются высокосернистостью и, соответственно, вязкостью, это так. Но суммарный поток нефти из Башкирии и Татарстана — порядка 48 млн тонн ежегодно, этого явно будет недостаточно для строительства отдельного трубопровода. Маловероятно, что этот экзотический проект будет реализован. Кроме того, мы научились смешивать свою нефть в определенных пропорциях с сибирской нефтью, чтобы она соответствовала критериям рынка.

— То есть вы дали отрицательное заключение на проект?

— Мы даже не обсуждали его. «Башнефть» вопрос не поднимала тоже.

— Если для компании изменение транспортировки сырья не интересно, какие на данный момент у нее и республики в целом приоритеты? Какие рынки вы считаете перспективными в ближайшие 5-10 лет?

— Внешнеторговый объем с Европой и Азией у нас порядка $15 млрд в год — это масла, топливо, химия, в том числе пластики, полиэтилены, а также сельское хозяйство и древесина. Сейчас мы прорабатываем Китай как рынок для продтоваров. Пока изменения рынка мы не видим и глобальных потрясений не ожидаем — возможно, объемы будут чуть меньше, но не менее $12-13 млрд в год.