«Близость к президенту заставляет нас быть собранными»

С 17 по 30 сентября в Москве пройдет IV Международный фестиваль балета в Кремле, в котором примут участие самые востребованные артисты из разных уголков мира. До старта танцевального форума корреспондент «Известий» встретился с художественным руководителем и главным балетмейстером театра «Кремлевский балет», народным артистом России Андреем Петровым, чтобы расспросить его о настоящем и будущем в Государственном Кремлевском дворце.

— С каким настроением вы готовитесь к очередному балетному фестивалю?

— С хорошим, поскольку в этом году мы представим публике очень интересный состав артистов. Это не те гуру, которые давно перестали выступать на сцене, а солисты, танцующие в большинстве европейских театров и занимающие первые позиции в мире.

— Приедут все, кто хотел, кого приглашали?

— Нет. На днях Александр Джонс из Цюрихского балета сообщил, что не сможет прилететь. Он нас подводит второй год подряд, но просит, чтобы мы пригласили его еще раз. Боюсь, что так рисковать в следующем году мы не сможем. Договорились с Дмитрием Семионовым, премьером балета Дрезденской государственной оперы и Дортмунд-балета, — он станцует «Корсар».

— Для вас важен уровень балетной труппы?

— И да, и нет. Понятно, что высокие результаты покажут ведущие коллективы Лондона, Парижа, Берлина, Вены. Мы ориентируемся на личные достижения солистов. Тем более что многие из них переходят из одной балетной труппы в другую. Так исторически сложилось, что балет — это большая международная семья, в которой чрезвычайно важно творческое общение.

— Как долго разучивается один спектакль? Основу этого фестиваля традиционно составят балеты в вашей постановке или редакции?

— Конкретные сроки зависят от принципов работы артистов. В прошлом году, например, солисты Норвежского балета Иоланда Корреа и Йоэль Карреньо приехали к нам идеально подготовленными. Уверен, что им будет достаточно 2–3 дней для встречи с труппой и обсуждения спектаклей.

Бывают случаи, когда мы заранее приглашаем артистов. В этом году так будет работать с нашими педагогами солистка Азербайджанского театра оперы и балета Нигяр Ибрагимова. Она приедет за восемь дней до показа «Тысячи и одной ночи», чтобы посмотреть работу мировых звезд и самой достигнуть высокого уровня мастерства.

— Тяжело ставить балет и в нем не танцевать?

— Кажется, что легче смотреть на спектакль со стороны. Артистам нужно ежедневно ходить в класс и постоянно совершенствоваться, работать над своими недостатками.

Когда мне пришел срок идти на пенсию в Большом театре, то я вздохнул с облегчением. Знаю, что некоторые по этому поводу чуть ли не кончают с собой. А я был рад, что могу посвятить себя тому главному, что хотелось. Смотреть свой новый спектакль иногда гораздо труднее, чем танцевать, — настолько сильно волнение за артистов.

— Сейчас ваша работа не помеха дружбе с Большим театром?

— Поскольку большинство репетиторов вышло из Большого театра, для нас это символ и святое место — храм национальной культуры, место, откуда мы все вышли, где получили высшие профессиональные знания. Другой вопрос, что в последнее время Большой не очень соответствует этой роли.

— Имеете в виду давние скандалы?

— Не только их. Вообще — отношение к искусству. Раньше билет в Большой театр стоил 3 руб. 50 коп. и никогда не поднимался выше. Что это значит? Что любой человек, независимо от его достатка, мог прийти, посмотреть спектакль. Сейчас всё не так. А значит, театр не олицетворяет моральные, этические и культурные ценности народа. Работает для элиты, которая, допустим, в состоянии купить себе ложу. Разве наша элита разбирается в искусстве? Как она настроена: патриотически — не патриотически? Все-таки история русского искусства — это большой патриотизм деятелей, работавших в театрах — Мариинском и Большом.

— Как вы относитесь к тому, что с марта 2016 года в ГАБТе не будет худрука балета?

— Мне кажется, что это абсурд. Кто поведет за собой такой огромный коллектив с массой выдающихся солистов? Кто даст дорогу молодым?

— Видимо, для решения этих задач Владимир Урин учредит должность директора балетной труппы.

— Мне кажется, что будущий директор станет сугубо административным лицом. А разговор о продюсере в балете я считаю бессмысленным. Сергей Дягилев был великолепным знатоком театра, но в своей жизни не придумал ни одного балетного па.

— Театр может достигать успехов без художественного руководителя?

— Нет, не может. Другое дело, что в идеале он должен быть творческой личностью, а не только профессионально исполнять свои обязанности. На моей памяти замечательным худруком был Махар Вазиев в Мариинском театре. Он прекрасно знал свое дело и понимал мировые тенденции. Конечно, тогда многое диктовал Валерий Гергиев. Впрочем, как и сейчас. Но даже в балете Гергиев всегда делает правильный художественный выбор.

— Почему Андрис Лиепа стал худруком «Кремлевского балета» так громко, а ушел так тихо?

— Такое решение приняло руководство. Я к этому не причастен. Балетная труппа как ходила ко мне советоваться и подписывать все бумажки, так и ходит. Андрис с кем-то что-то репетировал, конечно. Но педагогов и репетиторов вместе не собрал ни разу. Видимо, он хотел всех уволить и набрать новый театр.

— Кажется, никаких кардинальных смен не планировалось.

— Изменения возможны. Нужно только ясно видеть перед собой конечную цель. Когда ты создаешь что-то лично для себя — это одно. Если для развития балета, театра и артистов — другое. Творческие результаты напрямую зависят от того, что ты представляешь себе, к какой цели идешь.

— Работа над новой концепцией развития театра завершена? О ней Андрис рассказывал после своего назначения в мае 2014 года.

— Я первый раз слышу об этом от вас. Он не озвучивал здесь свое новое видение. Наверное, лучше всего будет обсудить с ним его концепцию и ее реализацию.

Пока для нас основным является большой спектакль с сильнейшими внутренними переживаниями. Ведь наше искусство воздействует только через эмоциональную встряску. Если спектакль на зрителя произведет впечатление, он будет размышлять о нем день, неделю, месяц, год.

А что сейчас практикуют? Лишь бы взять с Запада что-нибудь, на самом деле не такое новое и не такое хорошее, к сожалению. Что дадут модные иностранные хореографы российскому зрителю? Не всякое новое лучше старого.

— Какие инновационные методы можно применить к вашей труппе, чтобы ей не навредить?

— Сочетание современной хореографии с классикой. Нам ведь изначально хотелось заняться постановкой экспериментальных спектаклей, но руководство сдерживало. Считали, что зритель не пойдет на такой балет. У нас даже сняли ряд спектаклей, например «Коппелию». Причины всегда можно найти — от личных до общественных. Когда ты создаешь новый спектакль, то никогда не знаешь, какая его ждет судьба со временем.

— Как на вашем коллективе отражается близость к президенту?

— Она заставляет нас быть собранными. Владимир Владимирович может прийти на спектакль в любой момент. Если кто не знает, он великолепно разбирается в искусстве и балете. Он родился в Санкт-Петербурге — городе искусства и культуры. Лично я отношусь к Владимиру Владимировичу с большим уважением.

— Кто чаще бывал на спектаклях вашего театра — Борис Ельцин или Владимир Путин?

— Владимир Владимирович, конечно. Он видел «Эсмеральду», «Ромео и Джульетту». Президент смотрит наши выступления на различных концертах, праздниках. Мы всегда стараемся работать на самом высоком уровне.

— Каким вы видите настоящее «Кремлевского балета»?

— «Кремлевский балет» в развитии, в творческих поисках, и это нормальный процесс для здорового творческого коллектива. На Западе нас всегда восторженно принимает и профессиональное сообщество, и зритель. Российская критика часто унижает, но сейчас она малопрофессиональна и не стоит принимать ее близко к сердцу.

— Развитие театра ясно?

— В дальнейшем наше направление может быть самым разным. Главное — сохранить стиль, заключающийся в сочетании классической и современной хореографии. Вне зависимости от того, есть или нет сюжет, спектакли должны содержать смысл, иметь высокие идеи и мысли. К нам в труппу приходит молодежь без творческого и человеческого опыта. Артистам должно быть интересно работать, чтобы продолжать общее дело.

— Какую цель вы ставите перед собой?

— Мне бы хотелось улучшить качество мужского кордебалета. В Казани, например, 24 мальчика танцуют классику, как один. Мы такого позволить себе не можем. Я должен придумывать такие движения, чтобы публика Кремлевского дворца чего-то не заметила.

— Чем вы гордитесь?

— Важно, что театр был создан, живет. Что в нем есть очень талантливые артисты, прекрасные педагоги. Серьезный для меня вопрос, кто дальше поведет этот корабль. Может быть, такой человек повернет его в другую сторону. Но этот человек должен понимать, что такое классика, современность, база, на которой мы стоим. Что значит русская культура, на которой мы все должны быть воспитаны.