«Судья в 2012 году отказалась лишать Белова родительских прав»

После кровавой расправы Олега Белова над своими шестью детьми и женой Следственный комитет возбудил дело о халатности в отношении шести сотрудников нижегородской полиции. Руководитель Ассоциации профсоюзов правоохранительных органов Алексей Лобарев побывал в Нижнем Новгороде и утверждает, что вины полицейских в трагедии нет. О том, почему он пришел к таким выводам, Лобарев рассказал корреспонденту «Известий».

— По имеющейся информации, фигурантами дела о халатности стали шесть полицейских: начальник отдела полиции № 5 Александр Вольчак, его заместители Вячеслав Никитин и Игорь Шорин, начальник подразделения Виктор Миллер, а также участковые уполномоченные Дмитрий Обливин и Владимир Филимонов. Удалось с кем-либо из них пообщаться? Они раскаиваются, признают свою вину?

— Для выяснения объективного предварительного положения дел, аккуратно, чтобы не мешать следствию, нам пришлось провести встречи с сотрудниками полиции, членами их семей, представителями общественности, работниками медицинского учреждения, детского сада и т.д. На участковых огромная нагрузка — так нельзя. Они объясняют: «Если у меня два участка — ну извините, я физически не могу охватить весь свой район».

— Но ведь если человек — участковый, он отвечает за свою территорию. Если на него вешают два участка, он либо за оба соглашается отвечать, либо добивается, чтобы с него сняли лишнее. Разве не так?

— В рамках закона полиция всё, что могла, сделала. Хотелось бы обратиться к общественности, прокуратуре, Следственному комитету и попросить, чтобы дело объективно рассмотрели. Если мы сейчас показательно ударим гидре по хвосту, мы не решим проблему, а участковых еще меньше станет. В Нижнем Новгороде после показательных посадок девять полицейских заявления на увольнение написали, но восьмерых мы всё же уговорили остаться.

— Ранее сообщалось, что с 2014 года жена Белова шесть раз обращалась в полицию и стражи порядка отказали ей в помощи. Почему?

— Мы ознакомились с десятью материалами проверок жалоб и заявлений за последние 5 лет, касающимися этой семьи: семь от Зайцевой Юли (жена Белова. — «Известия»), два от тещи — матери Юли, и одно заявление от самого Белова Олега. Они все прошли проверку в прокуратуре, и надзирающий орган претензий по ним к полицейским не предъявлял. Только на последнем заключении написали, что надо опросить Белова, но это рабочее замечание.

— А на что она тогда жаловалась участковому?

— Юля жаловалась на побои, но потом, когда пришел участковый, от претензий отказалась, сообщив, что побои были в 2010 году. Мужа тогда дома не было, по ее словам, он должен был вернуться через несколько дней. Белова тогда участковый на самом деле не смог опросить в период проведения проверки (10 дней), так как тот был пчеловодом и находился вдали от дома на пасеке. За то, что в отведенный срок по уважительной причине он не смог опросить, в изолятор, наверное, нецелесообразно сажать сотрудника полиции. Можно, конечно, обвинить его и зацепиться. Надо было бы продлить у прокуратуры сроки рассмотрения жалобы, но сама Зайцева написала отказ: «Прошу Вас проверку по факту причинения мне телесных повреждений моим мужем не проводить. Уголовное дело не возбуждать, так как претензий я к нему не имею. Всё случившееся считаю своим личным делом. От прохождения СМО (судебного медицинского освидетельствования. — «Известия») отказываюсь. На лечении нигде не находилась. Трудоспособность не теряла». Поэтому и был сделан отказ в возбуждении уголовного дела.

— На что еще жаловалась Зайцева?

— Она периодически жаловалась по различным поводам. Например, «прошу привлечь к ответственности за то, что муж моих детей обливает холодной водой». Но они же не болеют! Он (Белов. — «Известия») говорит так, я считаю так, она (Зайцева. — «Известия») — так. Ну не может участковый тут ничего сделать. Это внутреннее бытовое дело. Нельзя здесь уголовное дело на него завести, как, например, если человек у себя дома курит. Потом: «Прошу, чтобы мой муж вернул мой паспорт». Она хотела разводиться, а муж паспорт спрятал. Участковый пришел, она нашла паспорт и подала заявление на развод. Дальше, остальные заявления: «Он меня бьет». Соседи подтверждают: «Да, она что-то кричала». Приходит участковый, Белов говорит: «Я ее не бил». Участковый предлагал Зайцевой снять побои — она тут же отказывалась и сама пишет: «Не пойду освидетельствоваться и претензий к нему не имею».

Участковый по праву отказывает в возбуждении уголовного дела, тем более по российскому закону, а это мы все должны знать, эти вопросы частного обвинения, ст. 115 («Умышленное причинение легкого вреда здоровью». — «Известия») и ст. 116 УК РФ («Побои». — «Известия») решают только мировые судьи, а не участковый уполномоченный.

— На Белова еще теща писала несколько заявлений, которые в полиции также остались без отклика. По ним тоже все «чисто»?

— Неправда, все ее семь жалоб были рассмотрены и переданы в надзорные органы. Претензий не было. Полиция в связи с жалобами в 2012 году оформила и направила в органы опеки документы на лишение [Белова] родительских прав за неисполнение родительских обязанностей, но 28 марта 2012 года судья отказала в полицейском ходатайстве. За сохранение семьи вступилась общественность, комитет многодетных матерей и т.д. У Белова хорошая характеристика: пчеловод, спортсмен бывший, пловец, не курит, не пьёт, детсад не жалуется, он инвалид второй группы. Суд отказал. Полиция тут бессильна.

— А сам Белов какое заявление писал?

— Он утверждал, что жена просила его достать оружие — пистолет — и убить соседа. Потом от своих слов отказался. Об этом, кстати, сейчас почему-то никто не говорит.

— Когда последний раз участковый был в семье Белова?

— За месяц до всего, когда жена жаловалась на побои. Мы также ознакомились с результатами последних 10 комплексных общественных проверок за последние 3 года, последняя 18 июня текущего года. В Нижнем Новгороде есть хорошая форма контроля, так называемый социальный патруль, куда постоянно входят, кроме сотрудников полиции из подразделения по делам несовершеннолетних, врачи, работники прокуратуры, социальные работники и т.д., и всегда состав был не менее шести человек. За это время на данную семью ни разу не составлялся административный протокол. Холодильник не бывал пустым, и в квартире было чисто.

Никаких жалоб от многодетной матери к членам комиссии не поступало. Самого Белова в последнюю проверку не было дома, жену его спрашивали: «Ну, пока его нет, скажи — бьет?». Она говорит: «У меня претензий нет, последний раз было в 2010 году». Ну что тут можно сделать, если жена всем довольна? Спрашивали, где муж, говорила, на пасеке, он пчеловод. Дети всегда здоровые. Кстати, это всё подтвердили и работники детсада, куда без перерыва регулярно 6 лет ходили дети и никогда не болели. Был за всю историю только один день насморка у девочки трехлетней. И на самой матери тоже никто и никогда не видел синяков и царапин. На учете для социальных проверок «патруля» они стояли как многодетная семья, а не как неблагополучная.

— Сообщалось, что Белов избивал своих детей. Как участковые этого не заметили?

— Я был в детском садике, куда ходили дети. Всего шесть детей, погодки — и за шесть лет, в детском саду говорят, дети были не битые, не царапаные, всегда обутые, одетые, чистенькие. Как недостаток — только много игрушек. Приходят, говорят: «Ой, нам игрушек тут опять батя с матей навалили». Но это же не преступление! Один раз за 6 лет у девочки трехлетней заболел животик. И то полицейские приехали, отвезли в больницу. Выяснилось, колики. Ну всё — назад вернули. Приходили отец, мать. Мать ни разу не битая. Она же каждый день детей приводила и уводила. Воспитатели говорят, осмотр был ежедневный, увидели бы синяк или царапину или, если дети пуганые, папу бы боялись. А они всегда довольные рассказывали: «Знаете, мы в зоопарке были, папа нас на карусели водил»… Семья была нормальная! Да, были какие-то семейные разногласия, разводиться хотели. У него своя церковь, но участковый-то здесь при чем?

— И почему же тогда, по-вашему, случилось то, что случилось?

— Это случилось за два дня до развода, он очень не хотел разводиться и боялся остаться один, а она хотела. Разница в возрасте у них была в 20 лет. Это чистая бытовуха, что тут можно было сделать? Предусмотреть и спрофилактировать, наверное, медики могли его рецидивное взрывное соматическое состояние. Ранее, говорят, он в другом городе, где родился, стоял на учете в психдиспансере, но карточка по учету на новое место жительства не перешла. Полиция делала запрос, но ей эту карту не дали и не дадут, писать бесполезно, по закону врачебная тайна считается. Ответят только в рамках запроса по уголовному делу, как сейчас. Но нужен ли теперь этот ответ, после случившейся трагедии? 

Надо пересматривать закон и не обвинять в этом полицию. Сделали в СМИ шумиху, потому что шесть детей. Случаи, когда муж жену и одного ребенка зарезает, тоже бывают, но их так не обсуждают. Здесь огромный общественный резонанс и, видно, надо найти для успокоения общества крайнего, а это неправильно, и стрелочники здесь далеко не полицейские. И с арестами перегнули палку.

— Сделать ничего полицейские не могли, я вас правильно поняла?

— По закону нашему — нет. Работали и проводили проверку в рамках действующего закона. Может, незаконными методами можно было что-то сделать — навалять ему или наркотики подбросить, но этого делать нельзя, противозаконно. Полицейские действовали в рамках закона и своего правового поля. Кроме того, важно сказать, что участковые сильно перегружены.

Все умалчивают, что в Печерах (район, где произошла трагедия) вместо восьми участковых работают четыре. Нагрузка по объему обслуживания населения двойная — вместо 3,5 тыс. человек населения на одного участкового приходится 7,2 тыс. человек — невероятно. Работа без выходных, и не оплачивается переработка. За день участковому поступает от 9 до 25 заявлений, их нужно принять, всё строго по срокам, опросить заявителя и свидетелей, подготовить большой объем доказательных материалов, сходить на согласование к начальнику, в прокуратуру. Параллельно еще чердаки и подвалы все обойти и проверять ранее судимых и наркоманов, паспортизацию на участке своем и соседа-коллеги всех объектов нужно сделать.

— Раз участковые всё сделали, кто же недоглядел? Вряд ли перед убийством шестерых детей ничто не предвещало беды.

— К медикам, наверное, и органам соцзащиты есть вопросы: по документам последних 10 проверок «социального патруля» за три года семья была отличная. Кроме того, он [Белов], как выяснилось, был шизофреником — значит, его вообще стоило от общества отграничить. Но ведь по закону психбольного без его разрешения лечиться поместить нельзя. Надо менять законодательство.