В Сербии русским рады.
Это заметно и на бытовом уровне — в отелях, в магазинчиках, в кафе, услышав русскую речь, здесь начинают улыбаться, пытаются говорить на русском, а если при этом слышат слова на родном языке — искренне радуются, даже если собеседник ничего, кроме «хвала» («спасибо») и «молим» («пожалуйста») не знает. Это видно и по статьям в прессе, где о России и ее внешней политике пишут хоть и со сдержанной, но явной симпатией.
В Сербии можно гордиться тем, что ты — русский. Здесь многие до сих пор помнят старую поговорку «нас и руса двести миллиона, нас без руса полтора камиона», то есть полтора грузовика. Здесь мне даже приходилось слышать красивую легенду о том, что натовцы в 1999 не уничтожили Сербию окончательно только потому, что в Средиземном море всплыла русская атомная подлодка «Курск», готовая потопить американские авианосцы. «Курск» действительно ходил в Средиземное море, но это было уже в августе 1999 года, спустя два месяца после капитуляции Милошевича.
Здесь многие — и молодежь в том числе — поддерживают возвращение Россией Крыма, надеясь, возможно, на то, что когда-нибудь Сербия также вернет себе и Косово. Женщина, у которой я спросил дорогу к вокзалу, рассказала, что в прошлом году, в июне, ездила отдыхать в Севастополь, хотя и Черногория, и Хорватия куда ближе. На бульваре короля Александра видел девушку в футболке с надписью Русија. Футболки с портретом нашего президента продаются рядом с футболками Kosovo Je Srbija. Ну а про то, что один из самых красивых отелей в центре Старого Белграда носит имя «Москва», наверное, знают многие.
В общем, быть русским в Сербии очень комфортно. Но в последние два дня — особенно.
Разворачиваю за утренним кофе газету (кстати, кофе в Сербии замечательный, не сравнить с московско-старбаксовской бурдой) — на первой же полосе грозящий кому-то кулаком Путин и надпись огромным кеглем: «РУСКО НЕ» («Русское «нет»). И чуть мельче: «Разрушена резолюция Лондона». Речь о том, что Россия заблокировала в Совбезе ООН проект резолюции по Сребренице, предложенный Великобританией и поддержанный США.
Резолюция, над которой британские дипломаты работали больше полугода, готовилась специально к 20-летию трагедии, произошедшей в небольшом шахтерском городе Сребреница в Восточной Боснии. Здесь на протяжении многих лет жили в условиях социалистической многонационалии мусульмане-босняки — по сути, те же славяне, только принявшие когда-то ислам, — и сербы. Первые в основном работали в шахтах, а вторые занимались сельским хозяйством.
Когда распалась бывшая СФРЮ, хрупкому межнациональному — а скорее межконфессиональному — миру, пришел конец. Мусульмане начали резать сербов, те в ответ отстреливались из охотничьего оружия, но силы были не равны. За спинами мусульман стояло молодое агрессивное правительство Алии Изетбеговича, а за сербами не стоял никто — Белград пребывал в растерянности, Югославская народная армия стояла в казармах. После того как мусульмане взяли казармы в осаду и перекрыли каналы снабжения, Белград приказал армии покинуть территорию Боснии и Герцеговины.
Это случилось 2 мая 1992 года А 6 мая, в день Святого Георгия (Джурджеван), отряды мусульман, подчинявшиеся бывшему полицейскому Насеру Оричу, сожгли сербское село Блечево в общине Братунац и вырезали село Гнион. Потом пришел черед сел Скелане, Опарица, Чосиче, Ратковац, Крушиче. Убивали изощренно. Чаще всего жертвам перерезали горло, вытаскивая через разрез язык: это называется «колумбийский галстук». Спасаясь от расправы, многие сербские жители Сребреницы покинули город. К концу 1992 года в общине Сребреница было уничтожено 21 сербское село, в общине Братунац — 22 села. На «кровавое рождество» (в январе 1993 года) боевики Орича вырезали большое сербское село Кравице — только за один день 7 января там было зверски убито 46 и ранено 36 мирных жителей. Те, кто могли бежать, бежали. Тех, кто не хотел или не мог бежать, убивали без пощады.
Бойцы Орича отстреливали даже кошек и собак, остававшихся в опустевших домах. А напоследок сожгли все 690 домов и православную церковь. Всего же за то время, что Насер Орич командовал оперативной группой «Сребреница», было уничтожено более 150 сербских сел и хуторов, убито более 3,5 тыс. человек. А в самом городе был установлен режим жестокого этнического террора. При этом очень часто сербов-горожан не убивали: их бросали в подвалы «полиции», где на протяжении недель и даже месяцев избивали и подвергали пыткам. Потом отпускали домой — на короткое время. А потом арестовывали снова… Так продолжалось не много ни мало — 3 года.
Все это время мировое сообщество старательно делало вид, что ничего страшного не происходит. Точно так же, как сейчас в упор не видит преступлений, совершаемых ВСУ в Донбассе.
Но летом 1995 года войска боснийских сербов под командованием генерала Радко Младича сломили ожесточенное сопротивление мусульман и взяли Сребреницу. Насер Орич за несколько месяцев до этого очень вовремя уехал повышать квалификацию на курсах подготовки офицеров. Голландские миротворцы, осуществлявшие защиту «зоны безопасности» (да-да, город, где 3 года царил самый настоящий фашизм, находился под охраной «голубых касок» ООН), предсказуемо не стали демонстрировать чудеса героизма и сложили оружие. Боснийские сербы вошли в город.
То, что они там увидели, превосходило всякое пылкое воображение. Суровые, много повидавшие и привычные к крови мужчины не могли сдержать слез при виде изуродованных детей, стариков, которым бойцы Орича выдирали зубы ржавыми плоскогубцами, женщин с выколотыми глазами.
Тогда начался ответный террор.
Вот тут международное сообщество среагировало мгновенно. «8 тыс. мусульман убито в Сребренице!» — завопили западные СМИ, не дожидаясь выводов специальных комиссий. (Спустя несколько лет одна такая комиссия, сформированная Верховным представителем по Боснии и Герцеговине Пэдди Эшдауном обтекаемо заявила, что в Сребренице было убито «более тысячи боснийцев». Но ведь 8 тыс. и вправду больше тысячи, разве нет?). И объединившиеся армии боснийцев и хорватов при поддержке авиации НАТО обрушились на сербов.
Итогом стали печально известные Дейтонские соглашения — и бегство 200 тыс. православных жителей Сербской Краины в Сербию. Как несложно догадаться, и это нерядовое событие также было проигнорировано международным сообществом.
Зато «8 тыс. убитых мусульман» в Сребренице стали своего рода символом глобальной вины сербов перед всем прогрессивным человечеством. Вины, которую сербы должны ощущать ежедневно и ежечасно, бремя которой они должны нести, не имея права поднять голову, которую они должны искупать деятельным раскаянием — впрочем, без какой-либо внятной надежды на то, что международное сообщество когда-нибудь их простит.
Смысл британской резолюции, заблокированной в Совбезе ООН Россией, сводится к признанию событий в Сребренице геноцидом.
Не важно, что 8 тыс. убитых мусульман — это просто цифра, не подкрепленная реальными доказательствами. А ведь после провокации с «захоронением» у села Рачак каждое такое обвинение надо доказывать в сто раз тщательнее, чем это делается в Гааге. Британцы предлагали ежегодно отмечать 11 июля как день памяти «геноцида мусульман», ответственность за который несут сербы.
В документе нет ни слова об убитых сербах — только о мусульманах. В тексте 35 раз употребляется слово «геноцид» — видимо, для того, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, какие же звери эти сербы. Хуже немцев, которые до сих пор расплачиваются, в том числе и вполне буквально — деньгами, за холокост.
Резолюция не предполагает каких-либо иных толкований событий в Сребренице — словно и не было 3,5 тыс. замученных, убитых бойцами Орича православных сербов. Какие еще могут быть толкования, если западный взгляд на трагедию в Сребренице просто и доходчиво выразил бывший президент США (так храбро воевавший с Сербией в 1995–1999) Билл Клинтон: «Плохие люди, жаждавшие власти, убили этих добрых людей просто за то, какими они были».
Слова эти были произнесены на открытии мемориала «Памяти жертв геноцида в Сребренице» в 2003 году. То есть слово «геноцид» уже не раз произнесено на довольно высоком уровне, факт геноцида уже признал Международный трибунал в Гааге, и только резолюции Совбеза ООН не хватало для того, чтобы окончательно впечатать его сербам в лоб раскаленным клеймом.
Не получилось.
Российское вето разрушило англосаксонскую комбинацию, как карточный домик. Сербский президент Томислав Николич (несколько дней назад написавший письмо Владимиру Путину с просьбой заблокировать резолюцию) уже заявил, что этот день стал великим для Сербии, а Россия доказала, что она настоящий и честный друг.
Президент Республики Сербской (в составе БиГ) Милорад Додик высказался конкретнее: «Сербия должна не только выразить благодарность России, но и хорошо запомнить, как Великобритания хотела унизить ее этой резолюцией». А у российского посольства в Белграде собрался целый стихийный митинг: с плакатами с изображениями Владимира Путина, с лозунгами «Живела Русиjа, живела Србиja!».
Впрочем, радость белградцев может подпортить участие премьер-министра Сербии Александра Вучича в мемориальных мероприятиях 11 июля. Вучич собирается склонить голову перед могилами убитых мусульман, тем более что еще в марте 2010 года тогдашний прозападный президент страны Борис Тадич «продавил» в Скупщине резолюцию, осуждающую массовое убийство мусульман в Сребренице.
Ведь Сербия очень хочет в Евросоюз — а для того чтобы туда попасть, нужно все-таки немножко покаяться.
Между тем нынешний скандал с заблокированной Россией резолюцией — прекрасный повод для того, чтобы провести новое, беспристрастное расследование той давней трагедии.
О Сребренице действительно пора вспомнить — потому что истинная история балканской резни до сих пор еще не написана. А один из главных ее виновников — Насер Орич — спокойно проживает в Сараево. Возможно, его тоже пригласят на мемориальные мероприятия в Сребреницу — как одного из главных участников событий.
Россия, на которую сейчас ополчились все паладины западного мира, — от министра иностранных дел Великобритании Филиппа Хэмонда до представительницы США в ООН Саманты Пауэр — могла бы не останавливаться на достигнутом. Недостаточно просто наложить вето — необходимо требовать проведения нового расследования трагедии в Сребренице. В противном случае мировое сообщество рано или поздно дожмет Белград — а если Сербия сама признает события тех дней геноцидом, даже Россия ей уже не поможет.
