Когда деятели культуры и науки избирают свободу, то есть поселяются на чужбине, в большинстве случаев — «пьянящий воздух свободы», дело понятное — они начинают резче и смелее высказываться о российских делах.
При этом, однако, смелость смелостью, а грамматика грамматикой. К беглецам формально вообще нельзя приложить упрека, доколе в своих анализах они пользуются изъявительным наклонением (в связи с сутью обсуждаемой проблемы — индикативом будущего времени, то есть в России будет так или эдак, с Путиным будет так или эдак).
Такое волхвование вообще не подсудно ни с какой точки зрения. Вдохновенный кудесник предсказывает вещему Олегу: «Но примешь ты смерть от коня своего». Не менее вдохновенные волхвы сообщают боярину Годунову: «Мы читали // В небесных знаках… и во мгле туманной // Все на престоле видели тебя // В венце и в царских бармах». Вдохновенный профессор Сьянс По С.М. Гуриев из Парижа вещает: «Режим правильно делает, что беспокоится о своем непосредственном будущем… Но очевидно, что верхушка режима вряд ли с готовностью отдаст власть. Она боится быть привлеченной к ответственности за преступления против международного права и человечности и за чудовищную коррупцию в России».
В ответ на претензии в недобросовестной и даже экстремистской агитации кудесник, волхвы, Гуриев могут резонно возразить: «Что мы в звездах // Прочли, то и сказали». Особенность изъявительного наклонения в том, что оно не содержит в себе обязательного личного отношения к описываемым событиям, а просто их фиксирует. Кудесник может с искренним сочувствием относиться к коню, князю, а также к медведю, кобелю etc., но звезды предсказали, ничего не попишешь.
Разумеется, и в индикативной конструкции в принципе можно передать свое личное отношение, но при минимальной осторожности можно и не передавать — «Я — не я, и лошадь не моя, это так наука говорит».
Но теперь появляются и гораздо более решительные, нежели у волхвов, грамматические конструкции. Руководитель Центра исследований постиндустриального общества проф. В.Л. Иноземцев, ныне проводящий научные опыты в Германии, записался там в Немецкое общество внешней политики и объявил, что Запад должен делать «для победы над Москвой». А именно: Европа должна действовать «с позиции силы», государства ЕС должны как можно скорее сократить зависимость от российского газа и переориентироваться на страны Среднего Востока, что нанесет «большой ущерб» российской газовой промышленности, европейские политики должны запретить гражданам РФ иметь в странах ЕС фирмы или недвижимость стоимостью более €200 тыс. или хранить на европейских счетах более €75 тыс.
Попутно Иноземцев призвал «уделять больше внимания» противникам политики Запада — так называемым «понимающим Путина». По его словам, в последние годы Москва привлекала на свою сторону «идеологических союзников», которые выступают за «уважение» к российской политике и смягчение санкций против России. Поэтому «крайне важно тщательно проверять финансовые интересы подобных групп и их бизнес-связи с Россией».
Кроме того, Иноземцев предложил официально называть «агентом агрессора» любую организацию, получающую финансирование из государственных органов России или от российских граждан. «Современная Россия играет в мировой политике точно такую же роль, как и Германия с 1870 по 1945 год, — убежден Иноземцев. — Поэтому ее необходимо сдерживать любой ценой. Россия сможет стать нормальной страной только тогда, когда ее законы будут установлены извне».
Не вдаваясь в рассуждения В.Л. Иноземцева по существу — хотя, например, идея, согласно которой Германия с 1870 по 1945 год была равно зловещей страной и Россия такова же, представляется довольно оригинальной, — заметим, что здесь господствует уже совершенно иное наклонение. Не изъявительное, а повелительное — «Рази мечом, то Божий меч!», потому что немецкое отечество в опасности. Как говорится, Man muss die Russen an die Mauer drucken — «Русских должно прижать к стене». В любом случае абстрактное волхвование о судьбе В.В. Путина и конкретный план «Ост» представляют собой разные тексты с разной грамматикой.
Если проф. Иноземцев пользуется решительным императивом, то бывший галерист, а ныне черногорец М.А. Гельман прибегает к оптативу, желательному наклонению, имеющемуся, например, в древнегреческом языке и содержащему в себе модальность «О, если бы!». Черногорец восклицает: «Единственный крохотный шанс — успешный дворцовый переворот. Один проницательный крупный чиновник, еще год назад сказал мне «Нам кранты, но мы будем с Путиным до его конца». Думаю, эти настроения только усилились. Так что вопрос к тем, кто был на Экономическом форуме в Питере — есть ли, кому устраивать переворот?». То есть «Самовластительный злодей, // Тебя, твой трон я ненавижу!», и при этом единственная надежда — увидеть, как «Вином и злобой упоенны // Идут министры потаенны. // О радость, вторглись либералы, // И пал увенчанный злодей!».
Такой явный грамматический переход производит не очень приятное впечатление, поскольку и постиндустриальный профессор, и черногорский галерист — люди скорее конформистские и трусливые. Были, по крайней мере, до недавнего времени — и очень неплохо маневрировали в околовластных коридорах.
Если теперь они велят прижать русских к стене и мечтают об апоплексическом ударе, то что-то случилось. Возможно, случилось с ними самими, от жизни на чужбине быстро утрачивается понимание родной страны и происходящего в ней. Если же понимание не утратилось и чутье их не оставило, то, конечно, перемена наклонения есть плохой знак.
