Армянскому кризису стоило бы случиться хотя бы для того, чтобы в России стало возможно переосмысление политики по отношению к пространству бывшего СССР. Украина — слишком болезненная тема, чтобы на ее примере можно было обсуждать что-либо без надрыва. С Арменией проще. Пока что, во всяком случае.
Вопрос между тем состоит в том, что мы сами не очень понимаем, чего, собственно, хотим от стран СНГ.
Чтобы они были нашим «поясом безопасности», «нейтральной подушкой» между НАТО и Россией? Странно было бы, если кто-то в здравом уме согласился бы с тем, что его страна является потенциальным полем боя между двумя системами. Психологически более привлекательно выглядит предложение стать частью одной из таких систем, чтобы хотя бы ради самоуспокоения считать, что ты пользуешься защитой «большого дяди».
Идея «лимитрофов» красива на бумаге, но работает не очень хорошо. Тем более что настоящие, римские лимитрофы обязаны были содержать имперскую армию на своей территории. Кто же может упрекнуть нынешние лимитрофы в том, что они готовы к присутствию (сейчас о содержании речь не идет) армии той империи, которая кажется им более симпатичной?
Россия, с одной стороны, на психологическом уровне отказывает бывшим советским республикам в независимости («Нет такой страны и никогда не было» звучит как на страницах газет, так и в головах «реализаторов» политики — чиновников), с другой — предлагает им подчеркнуто неполитическое, прагматическое экономическое сотрудничество (Евразийский союз), с третьей — выражает обеспокоенность риском утраты суверенитета, если вдруг в качестве партнера по интеграции будет избрана не Россия. С четвертой стороны — искренне возмущается «антироссийскими настроениями» и «неблагодарностью» своих бывших провинций, которые забыли и о построенных заводах, и о налаженной в СССР социальной сфере, и об общих войнах.
Именно эта многофакторность восприятия бывшего советского пространства создает ощущение непоследовательности, несформулированности основ политики по отношению к государствам бывшего СССР.
В ситуации с Арменией огромное количество аналитиков, экспертов, публицистов из России требовали от властей Армении проявить максимальную жесткость по отношению к протестующим, чуть ли не сознательно пролить малую кровь, чтобы не получилось большой крови, «как на Украине».
Что бы сделал Саргсян, если бы принял решение о запуске силового сценария?
Он бы обвинил в пролитой крови Россию. После кратковременного «военного положения» встала бы задача интерпретации произошедшего кровопролития и заключения «нового контракта» власти и народа. И эта интерпретация, и сам контракт были бы однозначно антироссийскими.
«Простите меня, люди, за перегибы. Но меня заставили это сделать русские», — очень удобная позиция, которую опробовали во внутренней политике многие руководители СНГ. «Не смотрите на мою антироссийскую риторику, я вынужден так себя вести, а вы — меня поддерживать просто потому, что любой другой будет еще хуже в силу той ненависти, которую вы — русские — здесь вызываете».
Любой немирный выход из ситуации в Армении — победа ли «революции», победа ли с помощью насилия власти — стал бы решительным поражением России.
Понимание того, что в любой проблемной ситуации на территории бывшего СССР Россия оказывается в цугцванге, заставляет говорить о необходимости пересмотра (может быть, даже просто формулирования) политики в этом направлении. Если мы не видим возможности для силового восстановления СССР в границах 1980-х, мы должны раз и навсегда отказаться от ресентимента. Если мы не хотим воевать за Армению или Таджикистан, то страны должны стать для нас «нормальными», «обыкновенными» на уровне восприятия. Только из такой позиции, на начальном этапе очевидно некомфортной, но удобной и прагматичной впоследствии, можно выстроить новые, эффективные для России, отношения с бывшим советским пространством. Альтернативой принятию политического статус-кво, повторюсь, является война.
А для мирной жизни нужны оппозиционные пророссийские политические партии.
И если такая оппозиционная партия вдруг станет правящей, мы должны понимать, что в этот момент ей придется создавать альтернативу. Необходимы культурные центры даже не для консолидации русскоязычных (вернее, не только для нее), а для работы с местным населением.
И сочетание этих двух инструментов, с понятным акцентом на культуре там, где «политическая работа» невозможна в силу особенности политических систем. Разной степени демонстрируемой пророссийскости «группы по интересам», основанные на понятных критериях привлекательности, среди которых — карьера, заработок, религия, новые возможности для роста и увеличения влияния — могут и должны стать основой новой политики в республиках бывшего СССР.
Обучение языку — индоктринация в культуру — грант на образование в престижном российском вузе — работа в российской компании — перевод в местный офис в этой компании — начало собственной политической карьеры. Отставка действующего политика — карьерный тупик — приход в культурный центр — грант на «научную деятельность» — диссертация в МГИМО/МГУ — возвращение после «академической паузы».
Ничего нового. Так воспитывали прокоммунистическую элиту по всему миру во времена СССР. Так воспитывают новые поколения элиты крупные международные игроки вроде Британии, США, Франции и сегодня. Махмуда Аббаса и Жозе Мануэля Баррозу, к примеру, роднит именно такой путь карьеры, с той лишь разницей, что Аббас «остепенился» в Институте востоковедения Примакова, а Баррозу — в вашингтонском Джорджтаунском университете.
Конечно, если мы говорим о бывшем советском пространстве как о внешнеполитическом приоритете России, то дипломатическая служба в странах СНГ должна стать престижной. Если это передний край нашей дипломатической борьбы, то на нем должны быть самые лучшие. Грубо говоря, ты не можешь оказаться ни в ООН, ни в Великобритании, ни в США или Франции с Германией, не проявив себя в течение нескольких лет в Таджикистане или Армении.
Просто потому, что Армения сегодня важнее. С Британией всё уже ясно, а вот с Арменией — ни в коем случае. Тоже самое и с армией, и с представительствами госкомпаний — на военных базах и в офисах в странах СНГ должны быть только лучшие, только ориентированные на успех и достижение результата.
Такого рода «карьерных пунктиров» как для наших бывших соотечественников по СССР, так и для собственных кадров прочертить можно много. Долго ждать результата? Да. Но распад СССР произошел уже давно, и если элементы подобной системы начали внедряться хотя бы 15 лет назад, было бы воспитано несколько поколений управленцев, дипломатов, военных, преподавателей русского языка.
Россия должна начинать играть вдолгую и смириться наконец с тем, что ее никто не любит.
В конце концов, ненависть в малых странах — то, что Киплинг называл «предательской ложью», — это визитная карточка страны большой. Настоящей Империи. Ровной, деловитой, не поддающейся страхам и не считающей обиды.
Империи никто не любит, но за ресурсы и возможности, которые они могут дать, готовы драться.
