Она еще не грянула, новая холодная война. Пока не выкован в дьявольской кузне новый железный занавес, чтобы разделить Россию и Европу — на этот раз от Мурманска до Владикавказа. Еще не произошло ничего фатального и необратимого. Но ежедневно мелькают за завесой новостных сообщений до боли знакомые черты этого холодного чудовища.
Я узнаю тебя, монстр, и вздрагиваю от твоего смрадного дыхания!
Первый симптом — пропагандистское раздувание и укоренение в массовом сознании образа врага. Затем наращивание конфликта по спирали «очередная агрессивная вылазка врага — наш скромный вынужденный ответ». И уже не за горами самое страшное — балансирование сторон на грани реальной войны — чтобы ядерным кулаком у носа «сдерживать» противника и обозначать «красную линию», то есть пределы стратегического терпения.
Только что завершившееся турне по Европе главы Пентагона Эштона Картера и его контакты с коллегами по НАТО позволяют представить общие контуры сложившегося на сегодняшний день военно-политического противостояния.
Итак, Североатлантический альянс полным ходом реформирует и наращивает на своей восточной границе созданные еще в 2003 году силы быстрого развертывания (NRF), доводя их численность до 40 тыс. человек, составляющих сухопутный, воздушный и морской компоненты, разведку и спецназ. Направлять «копье» на восток будут шесть командно-контрольных центров в странах Балтии, Польше, Румынии и Болгарии.
В этих же странах, а также в Германии, под рукой у копьеносцев теперь будут складированы американские танки, бронемашины, гаубицы, беспилотники и прочие вещи первой военной необходимости. К ним обещают добавить эскадрилью многоцелевых истребителей пятого поколения F-22 «Раптор» — якобы неуязвимых для существующих систем ПВО. Не хотелось бы проверять…
Нынешний год, похоже, станет для НАТО уникальным марафоном непрерывных военных учений: всего их будет более 300 в полосе от Норвегии до Средиземного моря. Осенью в рамках учений Trident Juncture-2015 предстоит милитаристский хеппенинг: свыше 30 тыс. военнослужащих из десятков стран соберутся на территории Испании, Португалии и Италии, чтобы опробовать в деле всю современную технику, способную высокотехнологично убивать — на земле, на воде, под водой и в воздухе.
Вершиной июньской войны нервов стало заявление министра иностранных дел Великобритании Филипа Хэммонда о том, что Британия может опять разместить на своей территории американские ядерные ракеты средней дальности. Помнится, появление этих ракет в Европе в 1983–1987 годах стало пиком холодной войны и ее самым наглядным символом. Заявление Хэммонда, таким образом, можно рассматривать как горизонт эскалации, к которому атлантический альянс уже психологически готов.
Что же вызвало столь фундаментальный, дорогостоящий и опасный разворот НАТО к европейскому Востоку, такую лихорадочную, практически пожарную подготовку наших вчерашних стратегических партнёров к полномасштабному конфликту с Россией? Явно не «гонка вооружений», которой Кремль очевидно не желает и на которую финансово не способен.
Сколько-нибудь значительного, провоцирующего наращивания российской военной мощи не наблюдается.
Дополнительные 40 межконтинентальных баллистических ракет, которые президент В.В. Путин пообещал поставить в строй в нынешнем году, — часть рутинной программы по модернизации ядерного арсенала РФ. Она стартовала еще в 2012 году, когда «ничто не предвещало». Число российских межконтинентальных ракет сейчас почти на треть меньше потолка в 700 носителей, установленного российско-американским договором СНВ-3 от 2010 года. Будет ли Россия поднимать свой арсенал до потолка или ограничится только заменой устаревших носителей — пока не ясно. В то время как США должны будут к 2018 году сократить до указанного лимита свои 785 МБР. Если к тому времени Америка не выйдет из СНВ-3, ставшего когда-то главным достижением политики «перезагрузки».
Размещение российских оперативно-тактических ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области — также не сигнал тревоги: говорится об этом официально с 2011 года как о возможном «вынужденном ответе» России на развертывание ЕвроПРО. При этом до сих пор подтверждается готовность отказаться от этого, в случае если другая сторона пойдет на уступки.
Вполне очевидно, что причиной нынешнего неуклонного сползания НАТО и РФ к «холодной войне 2.0» является исключительно конфликт внутри Украины и вокруг нее. А также неверная геополитическая интерпретация этого конфликта.
В 2014–2015 годах естественное стремление многих граждан Украины к евроинтеграции после цепи политических ошибок (в том числе преступных) вылилось в затяжной кровавый конфликт, сопровождающийся острейшим кризисом государственности. Кто бы и как ни распределял сейчас вину за всё, что произошло с Украиной, всем «людям доброй воли» принципиально важно уяснить: это конфликт региональный, ситуативный, отдельный и поддающийся дипломатическому урегулированию.
Интерпретировать конфликт вокруг Украины в параноидально-мистических терминах как продолжение «рокового» и «векового» противостояния России и Запада — чуть ли не как столкновение цивилизаций — нет ни малейших оснований. Россия не стремится к восстановлению утраченной советской империи и даже не претендует на пресловутую «сферу влияния», хотя ей по незнанию или лукаво приписывают такие намерения.
Основная претензия к Западу, реально утвердившаяся в российском политическом классе, достаточно проста и совсем не вызывающа. После окончания холодной войны Запад не выработал вместе с Россией и с учетом ее законных интересов уточненный свод правил для поддержания мира и безопасности в послевоенной Европе. В той Европе, в которой больше нет ни Берлинской стены, ни Варшавского договора, ни СССР. Зато есть современная, демократическая, неимперская Россия, у которой после выхода из коммунистического проекта много остаточных травм и транзитных черт, но которая для Европы — уже своя. И таковой ее надо было сохранять.
Как у правопреемницы СССР по ядерным и иным обязательствам «великой державы», у России есть право на сферу безопасности вокруг своих границ, в пределах которой необходимо всего лишь соблюдать дополнительные правила неугрожающего поведения. В частности, не допускать дальнейшего приближения к границам РФ военных блоков и их воинских частей.
Речь не идет о пресловутом «праве вето» на прием в НАТО новых членов. После распада СССР в НАТО уже вступили 12, а в Евросоюз — 16 стран. Стучаться в двери может каждый. Но те, кто консенсусом выносит решение о приеме, должны руководствоваться принципами достаточности, целесообразности и ответственности. Если же НАТО, приближаясь с разных сторон к России, заведомо игнорирует любые озабоченности Москвы, это трудно воспринимать иначе как опасное стратегическое окружение.
Не «право вето», а всего лишь право быть услышанной, право на недискриминационный диалог и «красную черту» в восприятии собственной безопасности, — вот и всё, что мог и, на мой взгляд, был обязан предоставить Запад новой посткоммунистической России.
Пока этого не произошло, но к вопросу не поздно вернуться. Сразу после политического урегулирования украинского кризиса.
Автор — эксперт Фонда Анатолия Собчака
