О том, что проходящий в Риге саммит «Восточного партнерства» закончится взаимными разочарованиями сторон, западные СМИ писали еще до его начала.
«Рижский саммит продемонстрирует полный провал восточной политики Евросоюза», — предсказывала редакционная статья The Guardian. Целью этой политики, объясняла газета, было «увести шесть бывших советских государств с орбиты Москвы в объятия Брюсселя».
Шесть государств, о которых идет речь: Белоруссия, Армения, Грузия, Украина, Молдавия и Азербайджан.
В отношении двух из них (Армении и Белоруссии) ЕС проиграл этот раунд вчистую. Минск и Ереван отказались подписывать текст итоговой декларации саммита, в котором осуждалась «аннексия Крыма».
После длительных согласований был принят компромиссный вариант: в документе указывается, что против «аннексии Крыма» выступают только страны ЕС.
С одной стороны, европейцам удалось избежать раскола; с другой, к особой позиции Белоруссии и Армении, желая или не желая того, присоединились и остальные четверо участников, включая, между прочим, и Украину.
Впрочем, рассчитывать на то, что Серж Саргсян и Александр Лукашенко бросятся в объятия Брюсселя, не могли даже самые розовые еврооптимисты. Лукашенко в Ригу не поехал вовсе, прислав министра иностранных дел Владимира Макея (которого в некоторых англосаксонских СМИ упорно именовали Маккеем, хотя шотландцы в Белоруссии отроду не водились).
Не приехали, впрочем, и лидеры Грузии и Азербайджана, но мотивы у них были разные. Грузинский президент Георгий Маргвелашвили, судя по всему, очень недоволен тем, что Брюссель отказался ускорить введение безвизового режима с его страной.
Казалось бы, саммит в Риге — прекрасная возможность для того, чтобы надавить на западных партнеров, но, судя по всему, Маргвелашвили понимал, что никакие его усилия тут не помогут.
Решение Ильхама Алиева, президента Азербайджана, остаться дома и заниматься подготовкой к Первым европейским играм (мероприятию, крайне важному для международного имиджа страны) тоже было легко прогнозируемо. Зачем Алиеву было встречаться с президентом Армении Сержом Саргсяном, если ни одна из сторон не собирается идти на уступки по вопросу Нагорного Карабаха?
Европейцам с их генетической предрасположенностью к компромиссам трудно понять психологию лидеров двух горных народов, не готовых отдать сопернику ни пяди земли, которую оба считают своей.
В результате полной неожиданностью для организаторов рижской встречи стала особая позиция Баку, представители которого также отказались подписывать итоговую декларацию (официально — из-за Нагорного Карабаха, но председатель Европарламента Мартин Шульц обмолвился, что из-за несогласия с формулировкой об «аннексии Крыма» — впрочем, два эти вопроса могут быть связаны).
Алиев, как справедливо отметил тот же Шульц, не относится к ближайшим союзникам Москвы, но у него есть свои, далеко идущие планы в отношении партнерства с Европой — и он явно не хочет осуществлять их в рамках многостороннего формата.
Министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров прямо заявил, что «успешное сотрудничество в сфере энергетики создает как для Азербайджана, так и для ЕС потенциал для поднятия двусторонних договорных отношений на стратегический уровень».
В переводе с дипломатического языка на обычный это значит: Азербайджан находится в привилегированном положении по сравнению с другими странами Восточного партнерства; его не раздирают политические и военные конфликты, как Украину; он богат и благополучен, потому что сидит на нефтегазовых трубах, по которым в ЕС могут хлынуть каспийские и среднеазиатские энергоносители; Южный газовый коридор пойдет в обход России, что автоматически делает Баку игроком, с которым Москва вынуждена будет считаться.
В общем, по мнению Азербайджана, у него есть все карты на руках, чтобы требовать у Брюсселя особого партнерского статуса, а не теряться в толпе «попрошаек» вроде Украины или Грузии.
Поведение Украины было еще более предсказуемо. Премьер Яценюк демонстрировал в Риге чудеса красноречия, призывая западных лидеров «действовать смело и мудро» и не бояться России.
«Это Россия должна бояться вас, каждого из нас… Не пугайтесь слова «расширение»! — призывал он. Тщетно: о расширении в Риге не было сказано ни слова (если не считать слова самого Яценюка).
Не было принято никаких решений о евроинтеграции Украины, ни даже о введении безвизового режима. Не нужно быть Нострадамусом, чтобы предсказать: на следующий же день после введения такого режима миллионы украинских беженцев рванут через западную границу — подальше от войны, от разрухи, от разгула галичанского национализма…
Единственным «прорывом» Рижской встречи стала формулировка итоговой декларации о том, что «участники саммита признают европейские устремления и европейский выбор заинтересованных партнеров, как это указано в соглашениях об ассоциации».
И даже эта ложка меда не была избавлена от некоторого количества дегтя: Молдавия, уже подписавшая соглашение об ассоциации с ЕС, не стала подавать заявку на вступление в Евросоюз. Бывший премьер страны Юрий Лянкэ, собственно, и подписавший соглашение об ассоциации летом прошлого года, заявил, что саммит в Риге оказался «провальным», и сказал, что в Риге не обсуждается вопрос об интеграции Молдавии в ЕС, как об этом пишут молдавские СМИ.
«По сравнению с саммитом в Вильнюсе в ноябре 2013 года Молдавии нечем похвастаться», — заключил Лянкэ.
Почему же Кишинев не стал подавать заявку на вступление?
С одной стороны, просто из рациональных соображений: всем было ясно, что сейчас этой заявке хода не дадут.
С другой стороны, молдавские власти не раз и не два подчеркивали, что на их решение повлиял конфликт на Украине. А западные СМИ, не стесняющиеся использовать избитые метафоры, объяснили позицию Кишинева «присутствием медведя в комнате».
То есть России на саммите не было, Россию клеймили и ругали все, кому не лень (Лукашенко, сидя в Минске, даже возмутился: «Россия не входит в «Восточное партнерство». Почему заочно, без России, должны ее дубасить, в том числе и за Крым?»), но при этом тень Москвы так заледенила участников саммита, что никто из них так и не сподобился ни на какие серьезные шаги.
Воля ваша, но мне подобные простые объяснения напоминают литературу фэнтези. В каком-нибудь волшебном лесу заседает Белый совет эльфов, людей и гномов, а из-за мрачных гор Мордора пристально наблюдает за ним пылающее Око Саурона. И, поскольку помощи из Заокраинного Запада (читай — из Америки) ждать пока не приходится, беспомощные мудрецы ограничиваются только длинными речами и красивыми рассуждениями о неизбежной победе добра над злом.
Куда более логично предположить, что на наших глазах терпит крах вполне откровенная попытка Европы кавалерийской атакой завладеть внутренними защитными зонами России (или территории-проливы Великого Лимитрофа, в терминологии Станислава Хатунцева и Вадима Цымбурского).
Первая такая попытка удалась из-за структурной слабости ельцинской России во второй половине 1990-х — начале 2000-х годов (страны ЦВЕ и Прибалтики).
Вторая — удалась лишь частично, и то в результате использования нехарактерных для европейцев инструментов (майдан и переворот в Киеве).
Фактический провал Рижского саммита дает надежду на то, что третьей попытки уже не будет.
Это не означает, что соперничество за «территории-проливы» прекратится. Но очевидно, что попытка вырвать их из зоны влияния Москвы, предпринятая зимой 2013–2014 годов на Украине, признана ЕС ошибочной (впрочем, справедливости ради, в тех событиях Брюссель играл подчиненную роль).
Более того — именно кровавая каша, заваренная в Киеве в январе 2014 года, и предопределила бессмысленность нынешней рижской встречи. В ноябре 2013 в Вильнюсе Меркель и Кэтрин Эштон ходили по пятам за Януковичем, уговаривая его подписать Соглашение об ассоциации; в Риге представители Брюсселя отбивались от Яценюка, умолявшего взять Украину в ЕС или хотя бы смягчить визовый режим.
Судьба Украины, превратившейся не в процветающее европейское государство, а в раздираемое гражданской войной failed state, служит недвусмысленным предостережением для других стран «партнерства».
В этих условиях многократно возрастает роль позитивного примера России, о котором пишут некоторые (не англосаксонские, что важно) западные СМИ. Например, итальянская La Republica позволила себе даже немыслимое для англоязычной прессы утверждение, что «Владимир Путин… в конечном итоге одержал верх в ожесточенном идеологическом сражении с Западом при помощи soft power: речь идет о «мягкой силе» привлекательности и убеждения, а также психологического давления, чем в свое время мастерски владела Америка».
Схожую точку зрения выражает и молдавский политик, член правительственного совета Молдавии Ян Фельдман: «России ничего не надо делать. России нужно просто ждать. Идея Европы сама себя дискредитировала».
Это, конечно, преувеличение. Европа еще долго будет привлекательной для своих соседей на Востоке (в том числе и для России). Но растет и привлекательность России, пусть и не так быстро, как этого бы нам хотелось. Нынешний формат «Восточного партнерства», как конфронтационной модели, нацеленной на отрыв от России части «территорий-проливов», в этих условиях не работает.
