День Победы мы отстояли. Отогнали резуноидов. А как насчет 1 Мая? От этого праздника нас тоже пытались «освободить». Дескать, злые большевики его придумали в честь каких-то экстремистов.
Вряд ли стоит тратить время на дискуссии с теми, кто всерьез считает экстремистским требование 8-часового рабочего дня (с которого и начинались по всему миру первомайские манифестации). Пусть сначала сам поработает хотя бы часов по 12 без отпуска, и не в офисе с кофе – кондиционером, а на фабрике или в шахте образца ХIХ века.
Интереснее разобраться, что значит праздник труда для России века ХХI. В спорах о судьбе нашей страны так называемые либеральные экономисты имеют стратегическое преимущество. Они чеко знают, чего хотят. У нас должно быть всё то же самое — «запятым по пятам, а не дуриком» — что в Вашингтоне или Брюсселе.
А там что? Оказывается, постиндустриальное общество. Industria в переводе с латинского — «старательность, трудолюбие, усердие, прилежание». Общество, которое более не желает себя утруждать, сформировалось в результате осмысления капиталистической элитой опыта молодежной революции конца 1960-х годов.
Эту, с позволения сказать, «революцию» проблемы труда вообще не интересовали. Один из тогдашних лозунгов: «Нельзя влюбиться в прирост промышленного производства!» Да и в урок математики особенно не влюбишься. «Дважды два уже не четыре», — смеяся и играя, провозгласили с баррикад «парижской весны». Принципиальное отличие постиндустриального общества от капитализма –—то, что деньги не имеют (и не должны иметь) реального обеспечения.
Центр экономики (как в СССР Госплан) — валютное казино, где «игроки» (именно так они себя называют) решают между собой, сколько должен стоить доллар или рубль, и таким образом определяют цену человеческому труду, а соответственно, всякому человеку: строителю, крестьянину, ученому, даже священнику (сетования в американском вузовском учебнике «Экономикс», что индусы-де слишком много тратят на свою религию).
Деньги нового типа (и выданные в них кредиты) становятся политическим инструментом по перераспределению ресурсов: от производителей (включая традиционных капиталистов) — к отдыхающим разных категорий. У «дивного нового мира» есть и другие характерные черты. Разделение хомо сапиенс на «золотой миллиард», где социальный паразитизм действительно стал массовым (феномен «креативного класса»), и прочее население, которого не жалко до такой степени, что можно убивать без особой причины, просто для испытания новых вооружений (как недавно в Ливии).
Поскольку казино международное, приобщение к «постиндустриальности» исключает какой-либо суверенитет. Кесарь, у которого нет своей монеты, — уже не кесарь. Где-то далеко чужие дяди определят за нас не только, «где рваться минам, где быть границам», но даже форму и вкус помидоров.
Нечто подобное происходило при разложении античной полисной демократии. Свободным гражданам сначала расхотелось работать (это удел рабов), потом — защищать любимый город (лучше наймем, кого не жалко, из тех же варваров), наконец, они сами отказались от всех своих драгоценных свобод.
Когда нас зовут «развиваться» по подобному пути, предполагается (по умолчанию) место в «золотом миллиарде». Увы, надежды ни на чем не основаны. Элитный клуб не резиновый. И оттуда нам совершенно ясно дают понять, что варварская Россия и так не по чину разбогатела.
«Единственная возможность сегодня для страны обладать каким-либо видом национальной власти, суверенитета — это вырваться из нового глобализационного порядка». А для начала хорошо бы осознать, что «постиндустриальное общество» — миф и блеф. Есть отдельные технологии, которые освобождают от тупого механического и вредного для здоровья труда, их и надо развивать (а не завозить дешевую рабсилу из-за границы). Но общество в целом было и остается индустриальным в том смысле, что основа его — созидательный труд, а не ростовщичество и валютные спекуляции.
Первомай — прекрасная советская традиция, которая напоминает нам о высоком достоинстве трудящегося человека, будь то дворник на улице или химик в лаборатории: каждому должны быть обеспечены нормальные условия, справедливая оплата (такая, которая позволяет пользоваться всеми достижениями современной цивилизации) и социальный престиж.
Еще одно первомайское напутствие для ХХI века: глобальной финансово-бюрократической олигархии может эффективно противостоять только международная солидарность работников. Я бы только — да простит меня Маркс — внес некоторые коррективы в учебники, по которым сам учился.
Высшие классы — не обязательно бездельники. Дворянин как профессиональный воин собственной кровью оплачивал привилегии (см. биографии служилых людей ХVII века). И капиталист тоже труженик в той мере, в какой он является организатором производства или обеспечивает доставку полезных товаров. Впрочем, современная буржуазия — тема для отдельного разговора, может быть, для целой научной конференции.
А пока — с 1 Мая, дорогие товарищи!
