Разговор отставного министра с Президентом Республики
Позавчера я «как и все» смотрел «Прямую линию» с Владимиром Путиным. И лично меня больше всего заинтересовал диалог Владимира Путина с Алексеем Кудриным. Заинтересовал по нескольким причинам. Во-первых, Путин в ходе этого разговора коротко и ясно сформулировал свой подход к решению экономических задач, стоящих перед нашей страной. Во-вторых, Путин еще раз публично подверг принципиальной критике идеологию экономического либерализма. В-третьих, этот диалог заинтересовал меня своей многоплановостью и наличием в нем скрытых смыслов.
На первом уровне, если не искать скрытых значений, ситуация выглядит следующим образом. Бывший министр финансов Алексей Кудрин, достаточно близкий и многолетний товарищ Путина, про которого также известно, что он является учителем Путина в экономике, покритиковал экономическую политику правительства. По его мнению, раньше, при цене на нефть в 30 долларов за баррель, экономический рост был 7% в год. А сейчас, даже при цене 67 долларов рост будет около 1,5%. и это, по мнению Кудрина, приведет к ряду дурных последствий для российской экономики, включая уменьшение обороноспособности. После чего Кудрин призвал к разработке новой модели экономического роста.
В ответ Путин напомнил Кудрину, что тот вместе с ним самим является одним из соавторов действующей Стратегии экономического роста, и, таким образом, разделяет с Путиным и правительством ответственность за существующие проблемы. Дальше Путин сформулировал свой подход к решению экономических проблем сегодняшней России. По его мнению, для стимулирования экономического развития нужно «создавать лучшие условия для работы бизнеса, для частных инвестиций, совершенствовать свою кредитно-денежную политику, улучшить систему управления в стране в целом, в правительстве, в отдельных отраслях».
Далее Путин перешел к критике экономического либерализма. Впрочем, прямо Кудрина он не критиковал, а дипломатично сказал «Ваши коллеги». После чего категорически не согласился с предложениями «коллег Кудрина» заморозить рост зарплат и повысить пенсионный возраст. Затем Путин в очередной раз применил свою излюбленную метафору о «голове и сердце». «Для того, чтобы строить экономическую политику, нужно иметь голову. Но нужно иметь и сердце. Слышать чаяния граждан, тогда они будут готовы и потерпеть». И привел два примера неправильной экономической политики. «Ситуация начала 90-х, когда было утрачено доверие к власти» и монетизация льгот.
Путин тактично умолчал о том, что автором идеи о монетизации льгот являлся Кудрин.
После этого Путин сказал о серьезных проблемах экономики США и Евросоюза. При этом неявно провел параллель между экономикой США и экономикой европейских «стран-должников». Путин в соседних фразах отметил сначала то, что госдолг США сильно превышает их ВВП, а потом, что госдолг Греции-Испании-Ирландии точно также превышает их ВВП.
Кудрин был вынужден начать оправдываться, заявив, что он и «его коллеги» вовсе не выступают за замораживание зарплат и пенсий, а просто являются сторонниками адресного подхода к социальным выплатам. Он также намекнул, что не вполне готов разделить ответственность за происходящее, поскольку ««Программа-2020» официально не принята, и выполняется максимум на 25%».
Далее Кудрин перешел в контратаку, сев на своего излюбленного конька «борьбы с инфляцией». Он заявил, что большинство наших проблем связано с тем, что рост доходов граждан идет быстрее роста производительности труда, что приводит к разгону инфляции и имеет результатом снижение уровня жизни.
В итоговом ответе Путин, формально согласившись с Кудриным и насчет адресного подхода к социальным выплатам, и насчет того, что рост доходов граждан не должен превышать роста производительности труда, тем не менее, заявил, что ограничивать «под производительность труда» рост доходов граждан можно только в «богатых отраслях», видимо, имея в виду нефтегазовую отрасль, финансовый сектор и всяческие «креативные виды деятельности», а в «отраслях бедных», таких как школьное образование, этого, несмотря на все «правильные экономические рецепты», делать нельзя.
Теперь я хочу от пересказа, пусть даже и отягощенного интерпретациями, перейти к «чистым интерпретациям». Я бы выделил в этом диалоге следующие три уровня интерпретации - «разговор бывшего министра финансов с Президентом республики», «спор соавторов «российского экономического чуда нулевых» о путях развития страны» и, наконец, «дискуссия экономического либерала с экономическим прагматиком».
Во-первых, мы видим достаточно понятный диалог отставного чиновника высокого ранга со своим бывшим работодателем. Кудрин как бы говорит Путину «в годы, когда я руководил финансами, положение в стране было гораздо лучше, чем сейчас, после моей отставки». Таким образом, из этого текста можно предположить, что Кудрин не прочь и далее поработать первым вице-премьером, а, возможно, и премьер-министром Правительства РФ.
В ответ Путин, совершенно не отрицая заслуг Кудрина на ранее занимаемом им посту, призывает его разделить ответственность за происходящее в стране в качестве одного из важнейших разработчиков стратегических программ развития экономики РФ и осторожно намекает ему, что как претендент на высокую должность, он его не вполне удовлетворяет, поскольку «кое-чего не понимает».
В ответной реплике Кудрина можно услышать несогласие с такой оценкой собственной работы и профессиональных компетенций, а в заключительной реплике Путина - грустное утверждение : «Ну я же тебе говорил, что не понимаешь».
Второй уровень диалога мне лично гораздо интереснее. Кудрин, действительно, на мой взгляд, соавтор Путина в беспрецедентном экономическом росте нулевых — начала десятых годов. Это поняли уже и его принципиальные идейные противники. Мой старый друг, один из лучших экономистов России, в середине 90-х отзывался об Алексее Леонидовиче исключительно критически, а на одном научном семинаре даже обозвал его заочно «американским шпионом».
А уже к концу нулевых он объяснял мне, что «Кудрин, при всем его либерализме, абсолютно прав в проводимой финансовой политике. Потому что при нынешнем мировом кризисе любые, сколь угодно стратегические, инвестиции немедленно приводят к образованию инфляционного пузыря. Поэтому совершенно правильно Кудрин им всем денег и не дает».
Правда, тут есть один очень тонкий, но, тем не менее, важнейший момент. Похоже, Алексей Леонидович так и не понял, что, поручив ему руководить финансовой политикой, Путин при этом сам лично осуществлял руководство промышленной политикой. И при проведении промышленной политики опирался на советы совсем других экономистов, таких как Андрей Белоусов, Сергей Глазьев, Андрей Клепач или Алексей Макушкин. И при этом Путин так построил управленческий процесс, что у руководителей финансовой политики практически не было пересечений, а, тем самым, и конфликтов, с советниками по промышленной политике.
Результат налицо. Мы имели за эти годы не только высокий формальный экономический рост и профицитный бюджет, в чем, безусловно, заслуга Алексея Леонидовича. Но, сверх того, мы имеем серьезный рост в обрабатывающей промышленности и сельском хозяйстве, развитие нефтеперерабатывающей промышленности и падение доли необработанного сырья в экспорте в пользу продуктов нефтепереработки и продукции обрабатывающих отраслей. И все это на фоне сохранения, может быть, не идеального, но продолжающего работать социального государства.
И об объемах социального государства и происходит важнейший спор Кудрина с Путиным, при котором диалог соавторов российского экономического чуда плавно переходит в дискуссию либерала с прагматиком.
С самого начала разговора с Кудриным Путин твердо формулирует, что условия экономического роста не ограничиваются кредитно-денежной политикой. Он называет целый ряд институциональных условий экономического роста. От создания благоприятного климата для предпринимательства и инвестиций, до эффективности управления.
Далее он подчеркивает, что политическая реальность не допускает проведения политики социальных ограничений. Более того, даже если мы хотим, чтобы люди согласились «затянуть пояса», мы должны добиться того, чтобы общество доверяло власти. А для этого необходимо проводить нормальную социальную политику.
Но это еще не все. Когда Путин, формально соглашаясь с Кудриным о том, что доходы граждан не должны опережать рост производительности труда, категорически отказывается ограничивать доходы школьных учителей, так сказать, «независимо ни от чего», он, тем самым, выходит за границы чистого экономического прагматизма.
Путин как бы дает нам понять, что он знает о том, что большинство населения нашей страны придерживается по этому вопросу отнюдь не либеральных, а социал-демократических взглядов. То есть считает, что пенсию платят не из тех или иных экономических соображений, а как форму признания за гражданами их неотъемлемого права на жизнь. И зарплата, по мнению большинства наших граждан, является вознаграждением за добросовестный труд, а не рыночной ценой «рабочей силы».
Также, думаю, не зря Путин упомянул в своем разговоре с Кудриным дефицит госбюджета США и стран ЕС. Похоже, Путин таким образом пока еще осторожно намекает на то, что ему отлично известны взгляды множества не либеральных или умеренно-либеральных экономистов о том, что экономический рост вполне можно осуществлять, сознательно управляя инфляцией. То есть допускать, ради экономического роста, небольшую инфляцию, а не заниматься постоянным мучительным обрезанием «лишних денег», обескровливая экономику.
И, наконец, заключительный коронный удар. Не зря же Путин вынудил Кудрина заговорить о соответствии зарплат и пенсий производительности труда. Я уже говорил, что среди советников Путина присутствуют вполне не либеральные экономисты. Да и с покойным академиком Львовым Путин был знаком.
И я уверен, нашему президенту хорошо известны рассуждения Дмитрия Семеновича Львова о том, что зарплаты у нас меньше, чем если бы они определялись соотношением нашей производительности труда с производительностью труда в наиболее развитых странах. Так что из утверждения Кудрина, с которым Путин согласился, может следовать и то, что зарплаты у нас нужно для приведения их в соответствие с производительностью труда не уменьшать, а увеличивать.
Тем более, и что производительность труда у нас за прошедшее десятилетие растет, и растет сильно быстрее доходов населения. А как известно, если опережение доходов населения производительностью труда ведет к инфляции, то отставание — к стагнации. Которая ничуть инфляции не лучше, если не хуже. А вот в богатых отраслях, и правда, нужно несколько замораживать доходы, чтобы не допустить разгона инфляции.
Я, конечно, понимаю, что мои впечатления от диалога Путина с Кудриным достаточно субъективны и мои интерпретации могут оказаться произвольными. Но мне хочется верить в то, что я все правильно угадал. И если Кудрин, судя по его дальнейшим интервью, правильного урока из своего разговора с Путиным не извлек, то нам, не отягощенным либеральными убеждениями, ничто не мешает такой урок извлечь.
