Такое ощущение, что прямую линию с президентом смотрели все. Facebook в какой-то момент полностью превратился в сборник цитат Путина и комментариев к цитатам. После третьего часа отдельные юные блогеры, у которых эта прямая линия, видимо, была первой в жизни, стали жаловаться, что слишком уж долго всё это продолжается.
Вообще за четыре часа можно посмотреть любой полнометражный фильм, это правда. Но лучше — линию с Путиным, потому что это помогает очень много понять о России. Не то чтобы это понимание всегда радостное, но тем не менее.
Все вопросы Путину четко делятся на две группы: вопросы обычных людей и вопросы экспертов. И вот что поразительно. Когда вопросы задают фермер, рабочий, строитель, школьница, да кто угодно, это обычно вызывает одну главную эмоцию — сопереживание. Потому что чаще всего люди обращаются не столько с вопросом, сколько с просьбой о помощи. Сгорел дом, нужны лекарства, случилась несправедливость, местные власти жизни не дают — во всех этих историях есть правда и настоящая жизнь. К ним неприменимы критерии оригинальности или «умного вопроса». И это очень хорошо.
Но вот стоит заговорить любому эксперту… В половине случаев слушаешь этого эксперта и поражаешься, насколько же Владимир Путин терпеливый человек. Половина этих вопросов — не вопросы, а развернутое высказывание собственной позиции в лучшем случае. В худшем — выплеск эмоций. Пример. Когда Алексей Венедиктов долго и эмоционально говорил о том, как это ужасно — убийство Немцова в 200 м от Кремля (можно подумать, в любом другом месте это было бы не так страшно), президент его спокойно слушал и не перебивал. Но в итоге никакого вопроса Венедиктов не задал, зато неожиданно сообщил, что в Москве нет улицы Высоцкого. И хорошо бы, чтобы Путин лично попросил мэра назвать так какую-нибудь улицу.
Потом встает господин Титов и призывает изменить в обществе отношение к малому бизнесу. Вопроса тоже нет, есть благие пожелания. Потом еще кто-то сообщает что-то не менее поразительное. Честно говоря, в этот момент хочется, чтобы всё время, занятое этими экспертами, отдали бы людям, которым нужен новый коровник, или детская площадка, или что угодно. Потому что им это реально нужно.
Обращений граждан — 3 млн. А эксперт занимает больше времени в эфире, чем обычный человек. Владимир Путин, к сожалению, не железный — и да, он круто держался четыре часа, не показывая никаких признаков усталости, но он не может отвечать на вопросы вечно.
Однако хороших впечатлений от прямой линии все-таки больше. Самое главное — наличие резких и не очень приятных вопросов. И от ведущего (в какой-то момент он просто начал спорить с президентом), и от граждан. Тот факт, что такие вопросы есть, они свободно звучат, никто их не фильтрует, а президент должен на них отвечать, — это прекрасно. Это больше заставляет верить в то, что в России всё будет нормально и не случится никакой экономической катастрофы, чем бодрые слова любых министров. Если бы всё было совсем плохо, пиарщики не стали бы усугублять ситуацию мрачными разговорами. Но Путин полон сдержанного оптимизма — это видно по манере ответов.
Так что психотерапевтическую задачу для всей страны прямая линия выполнила.
Гениальный, конечно, был ответ на вопрос: «Вам не кажется, что ваши друзья пользуются вашей добротой?». «Почему только друзья, — ответил президент. — Все пользуются».
