О событиях в Йемене уже написано достаточно, и написано людьми, профессионально разбирающимися в хитросплетениях даже не ближневосточной политики в целом, а в ее деталях и тонкостях именно в этом малом уголке мира, зажатом между Саудовской Аравией, Суданом, Эритреей и Сомали. Но при всей высокой детализации нынешнего конфликта остается не вполне очевидным его место в глобальной геополитической игре — а между тем, именно в этом контексте довольно заурядная заварушка на периферии арабского мира приобретает важнейшее значение.
Сразу следует оговориться: «глобальная геополитическая игра» здесь не просто штамп, какими пользуются политологи, если хотят тонко намекнуть на некие толстые обстоятельства. У этого термина есть вполне конкретное содержание, и с него-то, пожалуй, и стоит начать.
Главной интригой современной геополитики является американо-иранская разрядка, задуманная и осуществляемая частью политической и финансовой элиты США, в основном поддерживающей нынешнего президента Б. Обаму. Конфликт между этой частью элиты и придерживающимся более традиционных взглядов большинством американского High Society (ориентированного на безоговорочную поддержку Израиля, тесные связи с монархиями Персидского Залива и экспорт углеводородов с Ближнего Востока) во многом определил все внешнеполитические ходы, предпринятые Вашингтоном в последние годы.
Это и есть «глобальная геополитическая игра», от исхода которой зависит, какие финансовые группы окажутся наверху пищевой цепочки, и какие семьи и кланы будут определять судьбы мира в ближайшие 3–4 десятилетия.
Может показаться, что сама цель игры недостаточно глобальна — в конце концов, так ли уж значителен Иран, чтобы отодвигать на задний план могучие державы Евразии — Россию и Китай? Но если присмотреться, то станет ясно, что намечающееся сейчас потепление в отношениях Вашингтона с Тегераном способно привести к образованию такого же союза, каким была в 1970–1980-х годах пресловутая «Чимерика» — альянс США и КНР, сделавший возможной для атлантического Запада победу над СССР. Только теперь «Ирамерика» может стать важным элементом системы сдержек и противовесов уже для Пекина, который слишком усилился, чтобы играть роль послушного младшего союзника Вашингтона.
Тех, кто сомневается в возможности создания подобного альянса, прошу внимательно ознакомиться с историей американо-китайских отношений до начала 70-х годов прошлого века. К американцам, державшим свой Седьмой флот вблизи Тайваня, в Китае относились не лучше, чем сейчас относятся в Иране. Выражение «американские собаки» даже не считалось ругательным, чем-то вроде советского пропагандистского штампа «израильская военщина». Прошло несколько лет, и в результате крайне эффективной дипломатии Киссинджера и Никсона все изменилось.
Таким образом, союз США и Ирана вполне возможен и крайне необходим Вашингтону, если он намерен и впредь сохранять свои позиции в Евразии и противостоять выросшему в полноценную сверхдержаву Китаю, с одной стороны, и России, с другой. Однако фактор России на данный момент не рассматривается американскими стратегами как критичный. Согласно господствующему в политической элите США мнению, Россия представляет собой слабую, а главное, лишенную перспектив стать сильной, страну (мнение это озвучил, в частности, в 2009 году вице-президент США Байден, заявивший, что экономика России не переживет следующих пятнадцати лет). Поэтому в экспертном сообществе США, не говоря уже о государственных институтах, нет сильного пула специалистов по России — сравнимого, скажем, с тем, что обеспечил Рейгану победу в холодной войне.
Можно спорить о том, насколько нам это на руку, но сейчас речь о другом.
Снисходительное отношение к России, характерно скорее именно для той части политической элиты США, которая нацелена на разрядку с Ираном. Что касается группировки, сопротивляющейся оздоровлению отношений с Тегераном, то для нее Россия в любом своем состоянии будет врагом, которого необходимо максимально ослабить, нейтрализовать, а лучше всего — вынести за скобки мировой политики.
Именно поэтому после беспрецедентных в постсоветской истории внешнеполитических успехов Москвы в ближневосточном урегулировании (фактически спасения Сирии от военной интервенции) эта часть американской элиты предприняла все усилия, чтобы исключить Россию из глобальной геополитической игры. Что и было сделано посредством организации государственного переворота в Киеве и последующего развязывания гражданской войны на востоке Украины. Возвращение Крыма и поддержка Москвой независимых республик Новороссии предсказуемо привели к частичной изоляции России на международной арене (к неудовольствию наших недоброжелателей, не настолько полной, как они рассчитывали) и значительному уменьшению пространства для внешнеполитического маневра, в том числе и на Ближнем Востоке.
Вся эта операция была спланирована и осуществлена группой, которую принято называть «неоконами» (в событиях на Украине, в частности, «засветились» Виктория Нуланд и ее муж Роберт Кейган). Именно неоконы, тесно связанные с израильским лобби, являются одними из наиболее упорных противников иранской разрядки президента Обамы.
Собственно, этого затянувшегося вступления достаточно, чтобы выдвинуть некоторые предположения относительно конфликта в Йемене и того, кто за ним стоит. Но помимо соображений общего характера есть еще и вполне конкретные улики. Вот одна из них.
17 февраля на сайте «Морской бюллетень» Михаила Войтенко была опубликована такая новость:
«Турецкий сухогруз Sharminсо смешанным турецко-грузинско-украинским экипажем 13 февраля пришел в порт Ходейда, Йемен, находящийся под контролем мятежников, шиитов Хуси. Согласно сообщениям СМИ региона, судно имело на борту партию ракет и боеприпасов, которые могут быть использованы в горной местности с самолетов и вертолетов, причем у ВВС Йемена такого оружия нет. Это серьезно усилит повстанцев-хуситов в военном отношении, считают специалисты. Сообщается, что оружие было погружено в Украине (согласно AIS, в Ильичевске), однако сама поставка связывается с Россией».
В этой новости интересно буквально всё. И то, что оружие поставлялось в Йемен в самый разгар конфликта, когда президент Хади уже находился под домашним арестом, но еще не бежал в Аден. И то, что набитый оружием корабль вышел из украинского порта Ильичевск (под Одессой). И то, что эта информация была опубликована Михаилом Войтенко, который сам себя называет «русофобом» и «врагом Российской Империи».
Понятно, что для «русофоба» Войтенко важны последние слова — «поставка связывается с Россией». Он почему-то не задумывается, как Россия может поставлять оружие через Ильичевск, находящийся не просто под контролем киевской хунты, а еще (дело было во второй половине февраля) под контролем тогдашнего днепропетровского губернатора Коломойского. Уж проще было, наверное, через Таллин или какой-нибудь Гданьск.
Но как бы ни оценивать политические взгляды самого Войтенко, человек он, безусловно, информированный. То есть о заведомом фейке речь в данном случае не идет. Тогда что же получается?
С находящейся в сфере американского влияния Украины уходит в Йемен набитый современным оружием сухогруз. И попадает туда за несколько недель до решения Саудовской Аравии вмешаться в конфликт на стороне «свергнутого» мятежниками президента Хади. Собственно говоря, именно усиление военного потенциала шиитских повстанцев и стало последней каплей, переполнившей и без того неглубокую чашу терпения саудитов.
Больше всего это похоже на капкан. Капкан, расставленный для Саудовской Аравии. Капкан, в котором Йемен — лишь наживка.
Кто-то, поставляющий оружие хуситам, очень заинтересован в том, чтобы Саудовская Аравия — второй после Израиля непримиримый противник иранской разрядки — надолго завязла в йеменском конфликте. Почему она там завязнет — весьма обстоятельно изложено в статье моего коллеги Станислава Хатунцева, проанализировавшего историю столкновений ВС саудитов с хуситами (не слишком благоприятную для первых).
Представляется вероятным, что мы имеем дело с «зеркальной» операцией той части американской элиты, которая противостоит «неоконам» (эту группу можно было бы вслед за Джеймсом Манном назвать «обамовцами» — Obamians — но она, по-видимому, включает в себя не только сторонников действующего президента). Если у неоконов получилось значительно ослабить Россию как игрока на ближневосточном направлении, то их противники постарались сделать нечто подобное с саудитами. (Кстати, «обамовцы» не скрывают, что при всех разногласиях по поводу Украины по-прежнему очень рассчитывают на помощь России в иранской разрядке — достаточно вспомнить недавние слова пресс-секретаря Госдепартамента Мэри Харф о том, что российская делегация в Лозанне «играет ключевую роль» в достижении соглашения с Тегераном.)
Разумеется, поставки оружия в Йемен через Украину крайне невыгодны противникам иранской разрядки, однако следует отдавать себе отчет, что сейчас на «незалежной» действуют далеко не одни только неоконсерваторы и их агентура. Да и в верности туземных агентов их хозяева вряд ли могут быть уверены — они, как и положено наемникам, выполняют поручения тех, кто им больше заплатит.
Таким образом, маленькая война в Йемене, если рассматривать ее с определенной дистанции, находит свое место в большом геополитическом пазле и превращается в часть глобальной игры, которую ведут между собой самые влиятельные финансовые и политические группировки Запада.
