Когда-то в незапамятные времена — лет 5 назад, хотя кто теперь скажет наверняка? — в России существовала еще литературная критика. Главенствующим способом писать литературную критику был такой: считалось, что говорить о книге нужно, оставив за скобками идеи, вслух или между строк высказанные автором, — говорить нужно только о «качестве текста», о том, как текст написан, искусно или нет, а всё остальное не важно.
Словосочетание «качество текста» всегда казалось мне несколько похабным, как будто речь идет не о любви, а о том, чтобы проверить зубы у предложенной в заведении девки. Да и вся концепция была лукава: у адептов «качества текста» всегда как-то так выходило, что если текст об ужасах советского тоталитаризма, так у него обязательно высокое качество, а если о чем-то другом, так сразу низкое.
С тех пор прошло сто пятьсот лет, литературной критики не сыщешь днем с огнем, концепция лежит бесхозная, можно ее подобрать и попробовать применить ее, например, к документальному кино.
К годовщине крымского референдума появилось три документальных фильма, посвященных так или иначе событиям начала 2014 года. Фильм про Наталью Поклонскую, вступившую год назад в должность прокурора Республики Крым, самый из них простой — в технологическом смысле. Впрочем, ограничена и его задача — рассказать об эпизоде в жизни конкретного человека. Фильм «Крым. Путь домой» — самый сложный, но и задача его не в пример шире. Последний, понятное дело, привлек больше всего внимания, высказались о нем все, вплоть до Джен Псаки и украинского премьер-министра, пообещавшего снять собственную ленту, трактующую присоединение Крыма к России.
Ну, такого фильма пока нет, зато есть другой фильм — снятый московской журналисткой при поддержке телеканала «Дождь», — и он-то и рассказывает нам если не о том, как мог бы выглядеть фильм, заказанный украинским премьер-министром, то о том, кто мог бы этот фильм снимать и кто мог бы стать его героями.
Действующее лицо фильма, снятого на НТВ, — Наталья Поклонская, первая женщина-прокурор Крыма, красавица и молодая мать, искренняя, открытая и бесстрашная женщина. Действующие лица фильма, снятого на телеканале «Россия», — кузнецы, слесари, моряки, армейские, чиновники, горожане, настоящий социальный ковчег.
В фильме, снятом в пандан к ним, всего три действующих лица, все как один — деятели совриска. Один — актуальный режиссер, другая — куратор арт-центра, третья — художница-акционистка.
В фильме о Поклонской рассказывается, как в самые страшные дни майдана юная девушка надевает Георгиевскую ленточку и в таком виде проходит в здание Генеральной прокуратуры Украины, чтобы подать в отставку, — рассказывает она об этом с юмором, хотя и понимает, что это было крайне опасно: вход в здание охраняли уже не представители власти, а члены «Правого сектора».
Художница-акционистка в «оппозиционном» фильме рассказывает о своей последней художественной акции: в своей машине, в которой она ездит по Симферополю, она на зеркало повесила ленточку цветов флага Украины. Следует развернутое «объяснение художественного жеста» — мол, я хотела сказать то-то и донести то-то, всё это с серьезным выражением лица. Были ли проблемы с гаишниками? Нет, не было. Это — художественная акция.
Поклонская рассказывает о том, что она, да, боялась за семью и ребенка, но поступить против совести не могла и поэтому уехала из горящего Киева в Крым и приняла на себя новую должность тогда, когда судьба Крыма была еще очень туманна.
Художница-акционистка говорит на камеру, что уехать из Крыма она не может, потому что у нее здесь корни, а перенести дерево с одного места на другое невозможно. Монтаж — и из следующего кадра мы узнаем, что дерево все-таки было пересажено, а художница уехала в Украину.
Предупреждая события — из Крыма в Украину отправились все три героя последнего фильма: и режиссер, и куратор, и акционистка. Куратор сказала, что после присоединения в Крыму «сузилось пространство души». Перед этим она говорила, что в их арт-центре было самое разное искусство, не было только пошлого. А теперь пространство души сузилось — это было сказано с придыханием.
Режиссер, которого куратор называет Коленькой, уезжает, забирая с собой коллекцию птиц. Одну из птиц он в кадре увещевает: «Коржик, Коржик». Страшно представить себе, как он называет других своих питомцев. Где, извините, Коржик, там и кинцо. В данном случае — документальное кинцо.
Само собой, говорится и о сорванном туристическом сезоне. А почти сразу через монтажную склейку — о многочасовых очередях на Керченской переправе.
Логика — как в анекдоте про горшок, который Циля, во-первых, не брала, во-вторых, вернула целым, а в-третьих, взяла уже разбитым. Во-первых, все жители Крыма были против присоединения к России, во-вторых, все жители Крыма были актуальными художниками, а в-третьих, называть своего попугая Коржиком — это не пошло.
Нет, лучше украинскому премьер-министру не заказывать никакого фильма.
«Качество текста», оно, знаете ли, все-таки неотделимо от правоты. Или как минимум — от чувства собственной правоты.
