Теперь, когда вся политизированная общественность гогочет над Михаилом Прохоровым, на все лады издеваясь над провалом его очередного партийного проекта, как никогда хочется сказать о нем что-то хорошее.
Ну, например: он хотя бы попытался.
В 1990-е годы была популярна мысль о том, что власть в обществе реставрированного капитализма должна принадлежать передовому классу буржуазии в лице ее самых выдающихся (то есть наиболее обогатившихся) представителей. Отчасти именно этой идее мы обязаны распространением слова «олигарх», буквально означающего человека, который обладает властью и делит ее с немногими.
«Олигархами» в этом смысле наши миллиардеры на самом деле побывали именно таким образом. От тех времен остались сказания про то, как Гусинский открывал ногой дверь в кабинет Черномырдина, Ходорковский пытался скупить Государственную думу, а уши покойного Березовского торчали решительно отовсюду.
Но всё это был, так сказать, политический «черный нал», за увлечение которым все названные граждане так или иначе поплатились. Прохоров же стал первым и пока единственным российским супербогатеем, который попытался играть на политическом поле вбелую, открыто возглавив партию с либеральной программой.
Причем попытался уже дважды. И оба раза получил по лбу длинными граблями, потеряв собственную партию.
И с «Правым делом», и с «Гражданской платформой» сценарий был примерно одним и тем же: конфликт с партаппаратчиками-политтехнологами, скандал, обида, уход.
На первый взгляд, перед нами скучная частная история одного криворукого миллиардера, антипода Илона Маска. Вот Маск молодец: взялся делать электромобиль — получилось, взялся делать космический корабль — тоже получилось. А у Прохорова, наоборот, все из рук валится: и с «ё-мобилем» осрамился, и биатлон не вытянул, и в политике тоже ничего не выходит.
Кто-то позлорадствует — вот он, ваш русский бизнес: приватизировать готовое были мастера, а своего создать не могут. Кто-то намекнет, что только такого миллиардера и могли у нас допустить к либерально-партийному строительству, а дельного человека — ни за какие коврижки.
Но эта история личного неуспеха вообще не стоила бы серьезного разговора, если бы конфликт в «Гражданской платформе» не был отражением той роковой путаницы, которая причинила российскому либерализму больше вреда, чем все его противники.
У нас либералами уже чуть ли не малых детей пугают. Но разве это справедливо? Так ли уж плохи люди, которые ценят личную и экономическую свободу, выступают против навязчивого вмешательства государства и Церкви в частную жизнь и в жизнь искусства, признают права меньшинств? По идее либерализм должен быть идеологией спокойных, уверенных в себе граждан.
Но на загривке у русского либерала сидит цепкое и крикливое Горе-Злосчастье, голос которого в основном и слышен в информационном поле: антигосударственное кликушество креативных дамочек, социальный расизм «людей с хорошими лицами», демонстративная готовность по-собачьи служить Западу.
Нам внушают, что либерализм и патриотизм — вещи несовместимые. Нам навязывают якобы неразделимый пакет, наподобие советских продуктовых наборов: хотите либеральных ценностей? Берите в нагрузку и интеллигентскую смердяковщину.
Здорового человека либеральных наклонностей ставят перед порочным выбором: либо брать пакет, не рефлексируя, и влиться в постболотную митинговую массовку с неизменной присказкой «мы не за этих лидеров выходим», либо идти под хоругви идейно чуждых православных байкеров, лишь бы не стошнило от обилия «хороших лиц» вокруг.
Либо уж и вовсе отказаться от политического самоопределения, оставив свои взгляды при себе. В результате либералы, которых в стране не так мало, остаются аморфной массой, неспособной завоевать серьезное политическое представительство, зато отовсюду слышатся жалобы на «реставрацию совка» и «возвращение в средневековье».
В самом деле, было бы обидно, если бы облик патриотических сил определялся исключительно гомофобскими скоморохами или организаторами смехотворной охоты на «Тангейзера». Но чтобы общество смогло опереться на здоровую либеральную ногу, необходимо отцепить визгливого паразита, разбить лукавый пакет.
Шанс сделать это был у Михаила Прохорова, и только этим проект «Гражданской платформы» мог бы быть интересен. Видимо, это понимал и Рифат Шайхутдинов, на которого брат и сестра Прохоровы в конце концов оставили оперативное руководство партией. Участие партии в «Антимайдане», осуждение антироссийских выходок певца Макаревича — это были шаги в сторону конструктивного участия в жизни страны.
Но оказалось, что Горе-Злосчастье крепко держит Михаила Прохорова за загривок и диктует ему идеи, перпендикулярные всякому вменяемому либерализму. Например, что майдан (то есть насильственный захват власти толпой под руководством зарубежных советников) — это хорошо, а воссоединение Крыма с Россией по воле крымского народа — это плохо.
Дальнейшие события после ухода «твердых прохоровцев» из «Гражданской платформы» предсказуемы: в руках «узурпатора» Шайхутдинова ГП, лишенная денег и ярких имен, превратится в очередного спойлера, каким уже стало в свое время «Правое дело», а прохоровская команда примется за создание еще одной партии, которой уже готово место на той же свалке — просто потому что к партийным проектам миллиардера уже никто не сможет отнестись всерьез.
На сцене остается одинокая фигура либерального избирателя, без особой надежды вглядывающегося в темноту.
