«Исламское государство» (ИГ) продолжает бомбардировать мир шокирующими новостями. За сожжением иорданского пилота последовала казнь 21 египетского христианина в Ливии. В тот же день случилась стрельба в Дании; стрелком оказался молодой человек, только что присягнувший в верности ИГ на своей странице в Facebook.
Затем — сожжение 45 человек в Ираке. Продолжение следует.
Пока обыватели цепенеют от жутких событий, ставших дежурным блюдом новостных программ, западные интеллектуалы пытаются осмыслить происходящее. Например, чем объясняется нелогичное поведение ИГ, которое, располагая не столь уж значительными военными силами, с каждой демонстративной казнью плодит всё новых и новых врагов в мусульманском и немусульманском мире?
Об этом пишет обозреватель CNN Питер Берген. По его мнению, ИГ — это апокалиптическая секта, идеология которой строится вокруг пророчества, содержащегося в хадисах (священном предании). Согласно этому пророчеству, в сирийском городе Дабик должна состояться решающая битва между силами «Рима» (то есть Запада) и Ислама, за которой последуют конец времен и торжество истинного ислама.
ИГ стремится приблизить эту битву, осуществить пророчество и нажимает на все возможные болевые точки, чтобы любой ценой заманить войска Запада в Дабик, в настоящее время уже занятый боевиками. А уж там — вся надежда на Аллаха.
Таким образом, Берген считает, что мы имеем дело с людьми, вдохновленными абсурдным, буквалистским прочтением темных старинных текстов. Эта версия находится в рамках господствующего взгляда, согласно которому ИГ -—это «древнее зло», непонятно почему вдруг зашевелившееся на Ближнем Востоке и протянувшее свои щупальца к ни в чем не повинным парижским кафе и черепичным крышам Копенгагена.
Архаика, варварство, дикость, средневековье — эти слова звучат после каждой новой казни.
Но разве это вся правда?
Даже у самого отвратительного монстра есть папа и мама. Чтобы родилось ИГ, яйцеклетке исламского фундаментализма потребовался западный сперматозоид.
Речь не только о западных деньгах, на которые взращивались исламские боевики от бен Ладена и до сирийской оппозиции. Речь не только о западном оружии, которым они бессчетно снабжались. И даже не только о том, что Запад во главе с США своим военным вмешательством в Ираке и Ливии, подстрекательством к смене власти в Египте и Сирии взбаламутил весь регион. Необходимо сказать и о современной западной культуре — той самой, против которой якобы воюют исламские радикалы.
Кадры показательных казней, продолжающихся уже больше полугода, смотреть тяжело, но поучительно. Что прежде всего бросается в глаза? Проработанность образов. Оранжевые комбинезоны жертв, напоминающие нам о бесконечных американских фильмах про «тюрягу». Черная форма палачей с прорезями для глаз: аллюзия на Бэтмана? Отрепетированные движения, съемка с нескольких камер, монтаж…
Иначе говоря, никакой стихийной кровожадности. Сначала — креативный продукт, созданный по западной технологии. Работа дизайнера, модельера, режиссера, оператора. Препродакшен, продакшен, постпродакшен. И лишь потом — резня.
Так делается фирменный стиль банка, сотового оператора или олимпийской сборной. Так выводят своих моделей на подиумы диоры и лагерфельды. Или Hugo Boss, у которого тоже есть «черная коллекция» и «оранжевая коллекция». В итоге мы видим машину убийств, работающую как пародия на модный дом. Шайтан носит Prada.
ИГ — это очень странные «архаисты», которые за короткий срок обросли своими дизайнерами, своими режиссерами, своими программистами, своими хакерами, своими журналистами и даже своими профессиональные блогерами, — словом, обширным «креативным классом», которому не хватает только своего «Жан-Жака» в сирийской полупустыне.
ИГ выпускает свой глянцевый журнал на нескольких языках, который тоже называется «Дабик». ИГ ежедневно публикует более 90 тыс. агитационных сообщений в соцсетях. ИГ использует в своей рекламе мотивы компьютерной игры GTA: вспомним исламский след в деле подмосковной банды GTA. В начале этого месяца программисты ИГ выпустили свою модификацию игры ARMA III, в которой игрок может выбрать себе персонажа-джихадиста и получать очки за убийства солдат западных армий.
Охота на карикатуристов, начавшаяся в Париже и продолжившаяся в Копенгагене, лишь укрепила мнение о том, что исламские радикалы — непримиримые враги современного искусства, кровожадные ханжи и в своем роде защитники традиционной морали.
В случае ИГ это не совсем так. ИГ учится у современного искусства, подражает ему и стремится его превзойти. Современное искусство всегда стремилось эпатировать публику, но довольно быстро уперлось в нормы закона. В нем давно уже господствует занудный ритуал: творцы делают вид, что шокируют, а зрители притворяются, что шокированы.
ИГ открывает новые горизонты: где «художник» Павленский имитирует прибивание своих причиндалов к брусчатке, там «мастера искусства» от ИГ инсталлируют отрубленную голову на спине обезглавленного тела наподобие вазы для графического этюда.
Пресыщенную публику ИГ соблазняет реализмом: у нас всё взаправду, всё без обмана. «То, что вы делаете в ваших играх, мы творим на поле сражения», — гласит их рекламный слоган. Западную культуру они препарируют по тому же принципу буквального прочтения, который они применяют при толковании хадисов.
В свое время Иван Грозный стремился приложить западные технологии прежде всего к совершенствованию пыточных орудий. Новые варвары из ИГ используют западные приемы воздействия на умы, и это больше чем просто технология.
Они противостоят обществу, в котором medium is the message — носитель информации сам является информацией. Обществу, в котором конфетная обертка зачастую оказывается важнее самой конфеты, старательнее делается и дороже стоит. И именно здесь идеологи ИГ видят брешь в обороне Запада. Дайте потребителю привлекательную обертку — и он сожрет конфету, слепленную из загустевшей крови и размолотых костей.
Было бы опасным заблуждением считать парней из ИГ архаистами и ретроградами. Увы, они модернисты и революционеры в исламе. Они хотят быть модными, стильными, современными: как раз то, что нужно, чтобы из вестернизированной иммигрантской молодежи сколотить «европейскую нацию ислама». Исламский экстремизм в версии ИГ — это обезьяна Запада, но обезьяна не с гранатой, а с куда более коварным оружием: кинокамерой, компьютером, айфоном.
