Полеты в космос: во сне и наяву

Недавно правительство РФ объявило о предстоящем сокращении финансирования некоторых отраслей отечественной экономики, в том числе и космической — на 10% в 2015 году. «Известия» выяснили, каких достижений от космической отрасли можно ожидать в ближайшее время, а от каких планов и идей придется отказаться.

Для начала стоит отметить, что информацию о том, что последствием экономии в этом году будет сокращение финансирования Федеральной космической программы (ФКП) на 2016–2025 годы. Это подтвердили и в Федеральном космическом агентстве (Роскосмос) и Объединенной ракетно-космической корпорации (ОРКК). Официальные цифры финансирования ФКП на 2016 – 2025 годы пока не объявлялись. Но согласно госпрограмме «Космические деятельность России до 2020 года», финансирование отрасли предполагалось в объеме 2,1 млрд рублей включая и внебюджетные источники. Также подтвердилась информация о том, что эти две организации вскоре будут объединены.

Новая корпорация

«На базе Роскосмоса и ОРКК будет создана госкорпорация «Роскосмос», — рассказал руководитель Роскосмоса Игорь Комаров. — Срок юридического оформления новой структуры — максимум полгода». Он также отметил, что если изначально (в 2013 году) создание ОРКК было обусловлено необходимостью разделения функций заказчика (Роскосмос) и исполнителя (ОРКК) ракетно-космической продукции, то теперь ситуация изменилась и государственные средства надо экономить. «В первую очередь нам необходимо вовремя, за адекватные деньги в полном объеме и с надлежащим качеством реализовывать гособоронзаказ», — отметил Игорь Комаров.

Впрочем, в Роскосмосе уже смогли назвать и некоторые другие функции, которые будет выполнять космическая госкорпорация. Так, уже известно, что она будет заниматься правовым регулированием в своей области, будет главным распорядителем бюджетных «космических» средств, будет разрабатывать госпрограммы, размещать госзаказ. «Производство, ресурсы и административные решения на федеральном уровне должны работать в одной связке, — прокомментировал официальный представитель Роскосмоса Игорь Буренков. — Разрывать науку, исследования, инфраструктуру и промышленность не имеет смысла и слишком дорого».

Предполагается, что в конечном итоге слаженная работа должна привести к системной реформе всей космической отрасли. Так, ОРКК в рамках своих полномочий продолжит уже начатую реформу промышленных активов, а новая госкорпорация займется преобразованиями, направленными на снижение стоимости владения космической инфраструктурой. Параллельно с этим будут реформироваться и отраслевые институты. Среди основных задач новой госкорпорации на текущий год — доработка Федеральной космической программы. Измененная программа будет больше нацелена на решение практических вопросов: на восполнение орбитальной спутниковой группировки, повышение ее функциональности, создание научно-технических заделов под новые поколения космических аппаратов и модернизацию технологий их производства. Точно известно, что уточненный проект ФКП представят правительству до мая 2015 года.

При этом долгосрочные ориентиры развития космической отрасли будут известны не позднее конца февраля. К ним относятся и программа освоения дальнего космоса, и проект создания ракеты-носителя сверхтяжелого класса, и планы по развитию пилотируемой космонавтики, а также возможность (и необходимость) строительства национальной орбитальной станции. «Любые решения должны базироваться на экономической и социальной реальности России, — подчеркнул Дмитрий Пайсон, директор исследовательско-аналитического центра ОРКК. — Нет цели реализовать масштабные проекты «любой ценой». Цель — в том, что эти проекты должны принести кумулятивный и долгосрочный эффект для экономики, и прежде всего — в сфере высоких технологий».

Наука прежде всего

Пока управленцы заняты решением насущных вопросов о том, как космической отрасли выживать в новых экономических условиях, научное сообщество озабочено тем, чтобы санкции не навредили фундаментальным исследованиям. «Под словами «космонавтика» и «космические исследования» скрываются несколько видов деятельности, объединяемых средством доставки специализированных объектов в космос, — поясняет Леонид Вайсберг, профессор, член Международной академии астронавтики. — К ним относятся космические полеты людей, космические аппараты для нужд народного хозяйства (связь и телевидение, метеорология), космические аппараты для наблюдения за наземными системами (военные спутники) и, наконец, космические аппараты для научных исследований. В соответствии с этим различаются и задачи, которые нужно решать ученым».

Леонид Вайсберг отметил, что научные исследования играют в этом списке едва ли не самую важную роль — «страна, претендующая на роль одной из ведущих держав мира, не может себе позволить не иметь передовую науку». Поэтому ученый считает, что в России надо восстановить способность создавать и запускать в космос раз в два-три года летательные аппараты для каждого из основных направлений исследований: астрофизики, солнечно-земной физики и физики планет. «В астрофизике большую роль играют поиски планет, на которых может существовать жизнь, — рассказал он. — Другим важным направлением является исследование удаленных объектов Вселенной с целью узнать детали возникновения галактик после Большого взрыва. Ведется поиск частиц, составляющих темную материю. Много внимания уделяется черным дырам, сверхновым звездам и другим необычным объектам. Кроме того, есть новые данные о вспышках на Солнце, все более понятными становятся магнитные бури на Земле, яркие результаты получены в исследовании Марса (на нем найдены следы воды)».

Придется подождать

С тем, что фундаментальные научные исследования в наше время должны быть в приоритете, согласен и Иван Моисеев, руководитель Института космической политики, научный руководитель Московского космического клуба. По словам ученого, одним из самых заметных достижений отечественной науки можно считать проект «РадиоАстрон» — космический радиотелескоп, работающий уже более трех лет. В комплексе с наземными телескопами «РадиоАстрон» позволяет наблюдать астрофизические объекты в исключительно высоком разрешении.

Впрочем, не стоит забывать о том, что «РадиоАстрон» был запущен только в 2011 году, более чем через 20 лет с момента начала его разработки. Также сильно задерживаются и многие другие проекты. Например, проекты орбитальной станции «Спектр-РГ» и космической обсерватории «Спектр-УФ» были задуманы еще в начале 1990-х годов, но до сих пор остаются нереализованными. При этом «Спектр-РГ» мог бы предоставить обзор всего неба в рентгеновском диапазоне с чувствительностью, в 40 раз превышающей чувствительность предыдущих обзоров, а «Спектру-УФ» вполне по силам работать на гораздо большем удалении от Земли, чем знаменитый и самый современный космический телескоп «Хаббл» (проект НАСА).

На 2020-е годы отложен и проект «Интергелиозонд» — космический аппарат для исследования Солнца с близкого расстояния. Аппарат мог бы раскрыть некоторые тайны динамики солнечной атмосферы, природы солнечных вспышек и их влияния на космическую погоду. Кстати, изначально планировалось, что «Интергелиозонд» будет запущен в этом году. Также на пять лет перенесен и проект по исследованию Марса (старт изначально был запланирован на следующий год). Предполагалось, что в рамках этой программы ученые смогли бы найти ответ на вопрос, интересующий всех людей: есть ли жизнь на Марсе и была ли она там в прошлом?

Получается, что российские проекты по исследованию космоса переживают не лучшие времена. Однако ученые в целом настроены оптимистично и считают, что наша страна все еще может совершить заметный рывок в изучении неведомых далей. «Ничего страшного именно сейчас не произошло, — считает Александр Родин, старший научный сотрудник Института космических исследований РАН. — На самом деле наша космическая отрасль находится в глубоком системном кризисе уже давно, практически весь постсоветский период. Отличительной особенностью этого кризиса в последние годы было то, что он проходил на фоне очень существенного бюджетного финансирования — на космические исследования выделялось порядка $150 млрд в год. Благодаря этому стал реальностью ГЛОНАСС, доведена до летных испытаний ракета-носитель «Ангара», без серьезных сбоев функционирует инфраструктура российского сегмента Международной космической станции, космические аппараты успешно работают и не пропадают. При этом у нас деградирует технологическая культура. Найти квалифицированного рабочего сейчас сложнее, чем менеджера с дипломом MBA. Впрочем, эффективный менеджмент — это и есть вторая проблема».

Общее пространство

Александр Родин подчеркнул, что положительно относится к будущим изменениям в организации управления космической отраслью, о которых говорилось выше. Более того, он отметил, что сокращение финансирования отрасли не повлечет за собой серьезных последствий. «Гораздо серьезнее на состояние разработок повлияло сочетание обвала курса рубля и введенных Западом санкций, — прокомментировал ученый. — Зависимость отрасли от импорта достаточно велика — это касается в первую очередь технологического оборудования. Конечно, есть Китай, но это тоже очень непростой партнер, и на то, чтобы на него переориентироваться, потребуется время. Тем более что существует ряд изделий, которых не выпускает ни наша, ни китайская промышленность. Поэтому надо понимать, что если нынешняя ситуация затянется, то придется принимать масштабные меры».

Эксперты отмечают, что принятая российскими властями программа импортозамещения вряд ли всерьез коснется космической отрасли, где большинство продуктов и технологических решений все же отечественные — это во‑первых, а во‑вторых, освоение космоса, несомненно, дело международное, а не какой-то отдельно взятой страны. «В космосе нет границ, — подчеркнул Игорь Комаров. — Все космические исследования направлены на достижение общей цели — это лучшая жизнь всего человечества. И любые масштабные проекты и в пилотируемой космонавтике, и по исследованию дальнего космоса возможны только в тесном международном сотрудничестве. Поэтому все международные проекты Роскосмоса и коммерческие контракты ОРКК будут продолжены и реализованы в полном объеме».

Говоря о сокращении средств на космические проекты Дмитрий Пайсон отметил, что естественно, недостаток финансирования позитивную роль сыграть не может. «Другое дело, что в большинстве случаев мы стараемся сокращать финансирование, пересматривать планы и контракты по тем работам, по которым с большой вероятностью прогнозируются проблемы с выполнением, — отметил он. — А поскольку 2015 год — это последний этап реализации Федеральной космической программы России на 2006–2015 годы, то наши специалисты стараются в максимальной степени избежать сокращения финансирования проектов, подходящих в этом году к завершению каких-то важных этапов».

Приоритеты отечественных космических исследований определяются учеными из Совета РАН по космосу, а затем находят свое отражение в Федеральной космической программе России. Так, к 2025 году планируется запустить несколько космических обсерваторий серии «Спектр» для астрофизических исследований (они уже упоминались выше), малый университетский космический аппарат «Ломоносов» для исследований космических лучей, атмосферы и ионосферы Земли, несколько аппаратов для исследований Солнца, космические станции для исследований Луны. Продолжатся исследования с помощью возвращаемого спутника «Бион-М», а также планируется запуск новых аппаратов «Возврат-МКА» для исследований в области космической биологии, физиологии, физики микрогравитации.

Космос, доступный каждому

Интересно, что в то время, пока ученые и государственные деятели пытаются найти золотую середину между необходимым объемом исследований и реальным объемом средств, в России успешно развиваются проекты так называемого космического туризма, причем как исследовательского, так и развлекательного.

Еще несколько лет назад, в 2011 году, успешно завершился проект «Марс-500», в ходе которого шесть человек провели полтора года в изолированном пространстве, полностью имитировавшем условия полета на Марс. В составе «экипажа» были и люди, не являющиеся профессиональными космонавтами. Один из таких участников — Александр Смолеевский, научный сотрудник Института медико-биологических проблем РАН, врач-исследователь. Он рассказал, что решил стать участником проекта, поскольку занимался испытаниями авиационной, космической и медицинской техники, а также физиологическими исследованиями. «Полет на Марс» стал для него значимым этапом профессионального роста. «В ходе полета мы проводили несколько экспериментов, — вспоминает Александр Смолеевский. — Один из них назывался «БиоРаскан» и заключался в испытаниях радиолокационного комплекса, предназначенного для дистанционного мониторинга состояния космонавта во время сна. Результаты этих исследований послужили основой для разработки новых методов диагностики нарушений дыхания у пациентов с краткосрочной остановкой дыхания во сне. В ходе еще одного эксперимента «Салатная машина» проводились технические и биотехнические испытания прототипа космической конвейерной салатной оранжереи».

Наравне с исследовательскими космическими проектами в России развиваются и проекты, цель которых — дать возможность обычным туристам полюбоваться Землей из космоса. Например, российская компания «Орбитальные технологии» объявляла о намерении в 2016 году запустить на орбиту космический отель с жилым объемом в 20 м3. Штатный образец жилого модуля станции планировали собрать как раз в 2015 году. Другой участник рынка космического туризма, резидент инновационного центра «Сколково» — компания «Космокурс», предполагает запустить первых туристов на орбиту Земли в 2020 году. «Мы планируем запускать туристов на высоту порядка 200 км и временем нахождения в невесомости около 5–6 минут, — рассказывает Павел Пушкин, руководитель «Космокурса». — Время всего полета займет не более 20 минут. Полететь в космос можно будет по достаточно приемлемой цене — $200–250 тысяч за билет. Первые испытания суборбитального комплекса начнутся в 2018 году».

Невероятно, но факт: даже в сфере космического туризма, казалось бы, пока еще нереального, уже есть конкуренция! Так, Павел Пушкин планирует к 2020 году завоевать 50% рынка космического туризма за счет некоторых уникальных ноу-хау. «У нас повышенные требования к безопасности полета и улучшенные потребительские свойства, — говорит он. — Мы предоставляем больше времени на полет в невесомости, чем у любого из конкурентов, при этом у нас существенно больший объем капсулы для пребывания в невесомости вне пассажирских кресел».

Профессиональные космонавты относятся к таким идеям без какого-либо сарказма. «Космический туризм неизбежно будет набирать силу, — считает космонавт Олег Котов. — Наиболее популярными будут кратковременные суборбитальные полеты. Они относительно дешевы, требования по здоровью минимальны, подготовка близка к инструктажу перед аэродинамической трубой. Второй вид путешествий в космос — это участие в относительно долговременных (10–14 дней) космических полетах в составе профессионального экипажа. Такие полеты гораздо дороже, подготовка занимает полгода, требования по здоровью серьезнее. Я знаю, что современная государственная космическая программа не предусматривает такие полеты в плановом порядке».

Да, все получится

Александр Галкин, шеф-редактор телеканала «Культура»
Уверен, что идеи космического туризма очень перспективны. Я долгие годы был поклонником пилотируемой космонавтики. Собственно, и сейчас романтически настроен на то, что «на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы». Это вполне укладывается в мечты наших основоположников космонавтики: в начале 1960-х годов, в пору бурного развития космонавтики, Сергей Королев вполне серьезно говорил, что «скоро люди будут летать в космос по профсоюзным путевкам». И это время пришло! Правда, профсоюзы такие радости оплачивать не могут, но людям состоятельным это вполне по карману. Например, британская поп-певица Сара Брайтман станет восьмой космической туристкой и уже начала готовиться в Звездном городке. Полет будет осуществлен осенью 2015 года.

Нет, ничего не выйдет

Александр Родин, старший научный сотрудник Института космических исследований РАН
Лично у меня идея космического туризма никаких позитивных эмоций не вызывает. По-моему, это ерунда какая-то, совершенно не нужная — все равно что военный «туризм», который, к сожалению, также существует в мире. Во-первых, это отвлекает профессионалов на решение несвойственных задач. Во-вторых, это противоречит моим представлениям об этике и справедливости. Полагаю, такая услуга станет возможна, если когда-либо космос, как сегодняшняя авиация, станет преимущественно делом част­ных компаний. На данном историческом этапе, по моему убеждению, космос должен быть делом профессионалов и добровольцев, а вклад каждого в общее дело должен определяться исключительно его компетентностью и трудом, но никак не размером кошелька.