Затянувшийся саммит с ожидаемым результатом
Итак, встреча по урегулированию украинского кризиса в «нормандском формате» после 15 часов интенсивных переговоров все-таки завершилась. По ее итогам Ангелой Меркель, Франсуа Олландом, Владимиром Путиным и Петром Порошенко была подписана Декларация комплекса мер по выполнению Минских соглашений. Документ, согласованный на встрече «нормандской четверки», впоследствии был подписан и участниками контактной группы ОБСЕ, включая представителей ДНР и ЛНР.
Мировые СМИ успели окрестить данную встречу последним шансом для мирного разрешения конфликта на востоке Украины, после которого останется лишь военная опция. Вероятно, к такой оценке развития ситуации обозревателей подтолкнули слухи о якобы готовящихся со стороны Вашингтона поставках оборонительного вооружения украинским властям для нужд антитеррористической операции. Именно этим обстоятельством — стремлением избежать подобного сценария развития ситуации — западные СМИ объяснили столь внезапные визиты французского президента Франсуа Олланда и Ангелы Меркель сначала в Киев 5 февраля, а потом 6 февраля в Москву.
В Германии и Франции, а также в ряде других европейских государств они рассматриваются не как способствующие деэскалации конфликта на востоке Украины, а наоборот — как еще больше усугубляющие кризис, который потенциально может перерасти в полномасштабную войну между Россией и НАТО.
Аналогичную позицию занимает и администрация президента Барака Обамы, подвергающаяся жесткой критике со стороны республиканцев, особенно их неоконсервативного сегмента, за пассивность в противостоянии враждебным действиям России в отношении Украины. А в день проведения «нормандского» саммита в Минске стало известно, что конгресс подготовил новый законопроект, уже третий по счету, санкционирующий поставки летального вооружения в Украину.
Сам факт того, что встреча в «нормандском формате» на уровне глав государств Германии, Франции, России и Украины всё же состоялась, свидетельствует о том, что стороны осознали бесперспективность дальнейшей эскалации и затягивания острой фазы конфликта на востоке Украины и готовы пойти на взаимные компромиссы.
ЕС потерял более €20 млрд за время действия экономических санкций против России (что, для сравнения, в десятки раз меньше, чем европейские страны потеряли от экономических санкций против Ирана), но даже для европейской экономике эти возможности были бы не лишними в нынешних неблагоприятных экономических условиях. Украина срочно нуждается в получении нового пакета финансовой помощи в дополнение к ранее полученным кредитам от МВФ в размере $17 млрд, а до тех пор, пока продолжаются боевые действия на востоке Украины, международные кредиторы вряд ли будут выделять деньги государству, имеющему столь высокие геополитические риски дестабилизации ситуации.
Именно поэтому руководство МВФ сразу же отреагировало на результаты «нормандских соглашений», заявив о согласовании четырехлетней программы кредитования на $40 млрд.
В свою очередь, сам Донбасс в результате неконтролируемого развития ситуации рисковал превратиться для России в чемодан без ручки, который нельзя ни оставить, ни подобрать. Ряд украинских политиков уже выступили с идеей проведения специального референдума, чтобы по его результатам пустить регионы, контролируемые ДНР и ЛНР, в вольное плавание, после чего они неизбежно попросились бы в состав Российской Федерации, что явно не соответствует интересам Кремля (непризнание Кремлем результатов референдумов о независимости самопровозглашенных республик явно свидетельствовало об этом). В конечном счете и российское руководство, столкнувшееся с кризисными тенденциями в развитии экономики из-за противостояния с западными странами по украинскому вопросу, заинтересовано в нормализации ситуации и восстановлении экономического и политического взаимодействия с западными партнерами.
Тем более что перед мировым сообществом актуализируются новые угрозы в виде усиления глобального терроризма, рисков распространения оружия массового уничтожения, активизации транснациональных преступных группировок, техногенных кризисов и других, эффективно противодействовать которым возможно только в режиме сотрудничества, но никак не новой холодной войны.
Таким образом, внешнеполитическая ситуация подошла в своем развитии к такой точке, при которой стороны не могли не сесть за стол переговоров. Детали повестки дня встречи «нормандской четверки» в Минске 11 февраля до конца переговоров оставались за завесой тайны. Но точно можно было сказать, что они будут основываться на Минских соглашениях — Протоколе от 5 сентября и Меморандуме от 19 сентября 2014 года, а также на подготовленной «дорожной карте» их имплементации, которая разрабатывалась к несостоявшемуся саммиту «нормандской четверки» в Астане 15 января.
Тогда из-за отсутствия компромисса по некоторым существенным пунктам и новой эскалации напряженности на востоке Украины встреча была сорвана.
Достижению компромисса по спорным пунктам «дорожной карты» и были посвящены визиты Ангелы Меркель и Франсуа Олланда в Киев, а потом в Москву. В преддверии встречи «нормандской четверки» в Минске 10 февраля прошел раунд переговоров в рамках контактной группы ОБСЕ. Судя по предложениям, выдвинутым представителями ДНР и ЛНР во время переговоров, в их основу уже была заложена «дорожная карта» имплементации Минских соглашений.
И именно данный документ обсуждался за закрытыми дверями в «нормандском формате» в Минске. Точнее, шел процесс выработки компромиссных формулировок, позволяющих всем участникам переговорного процесса сохранить лицо. Западные СМИ назвали данную переговорную повестку дня «Минском плюс» — некоторые детали ее стали известны по результатам выступления официальных лиц Германии и Франции во время Мюнхенской конференции по безопасности, проходившей 6–8 февраля: речь шла о создании демилитаризованной зоны глубиной 50–70 км и усилении автономного статуса территорий, подконтрольных ДНР и ЛНР. Именно эти положения, которые легли в основу Минской декларации, вызвали ожесточенные споры на уровне как «нормандской четверки», так и контактной группы ОБСЕ.
Наиболее чувствительным вопросом стало положение о проведении на Украине конституционной реформы, ключевым элементом которой должна была стать децентрализация, а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Луганской и Донецкой областей. Буквально перед своим приездом в Минск Петр Порошенко заявлял о бескомпромиссной позиции по данному вопросу, предложив в качестве варианта решения только глубокую децентрализацию власти на востоке Украины.
В конечном итоге, судя по просочившемся в СМИ тексту декларации, под давлением участников переговоров украинская сторона была вынуждена согласиться на компромиссную формулу, сочетающую конституционную реформу и децентрализацию.
Очевидно, что подобные переговоры проходят тогда, когда всё более-менее согласовано сторонами и найден некий компромисс. Самое сложное же начнется как раз после окончания встречи «нормандской четверки», когда необходимо будет реализовывать на практике достигнутые договоренности, первым пунктом которого значится незамедлительное и всеобъемлющее прекращение огня начиная с 15 февраля.
Не очень успешный предыдущий опыт реализации минских соглашений наводит на мысль об аналогичной судьбе Минской декларации. Тем не менее остается надежда на то, что высокий политический статус участников переговорного процесса и возлагаемая на них ответственность за принятые решения выступят дополнительными гарантиями нормализации ситуации, а участники конфликта используют перемирие не для перегруппировки сил, а для достижения реальных компромиссов, способствующих установлению мира на украинской земле.
Автор — директор Центра стратегических и внешнеполитических исследований (Минск, Республика Беларусь)
