Нет на свете более беспощадного высокоточного оружия, чем гуманизм российского либерала. Он безошибочно бьет только по «нашим», тщательно избегая «своих».
Причем перенастраивается это оружие мгновенно. Еще вчера жесточайшие артобстрелы городов, когда ВСУ обороняли аэропорт при помощи ударов по Донецку, были для этой публики в порядке вещей. Мол, «это война, головой надо было думать, когда голосовали за сепаратистов, и вообще в Грозном-99 было хуже».
Вялые судороги гуманизма начались в связи с украинской истерией Je suis Volnovakha, однако слишком быстро стало известно, что автобус пострадал от украинской же мины, и продать эту историю так, чтобы украинская сторона выглядела жертвой не получилось даже у Порошенко в Давосе. Поэтому гуманизм продолжал глушиться и игнорировать и расстрел троллейбуса в Донецке, и настоящий ад, в который превратилась жизнь в Горловке, — там люди уже больше недели не вылезают из подвалов и подсчитать трупы просто не удается. То, что прикидывается на глазок, местные оценивают в 100 человек в день.
Но московским гуманистам до этой бойни дела нет, так как очевидна ее обоснованность с точки зрения защиты демократии и европейских ценностей. Ударами по Горловке украинская сторона старается не допустить замыкания очередного котла в Дебальцево, который грозит стать для ВСУ фатальной катастрофой. Разумеется, по такому случаю на горловский ад всякий порядочный московский либерал просто обязан закрыть глаза.
То ли дело Мариуполь. Едва появилась какая-то, пусть слабая надежда обвинить ополчение в ударе «Градом», унесшем 27 жизней и давшем сотни раненных, как «гуманитарная интервенция» в московских твиттерах и фейсбуках развернулась во всю мощь: «Ополченцы убивают мирных жителей, смотрите, какие они военные преступники, и это они называют освобождением Мариуполя, Путин, останови их немедленно». На мой робкий вопрос: «Почему вас волнуют только 27 погибших в Мариуполе, которых нам тоже до слез жаль, но не волнует сотня погибших в Горловке?», последовал категоричный, как смертный, приговор ответ: «Мы сейчас не о Горловке».
Перед нами по большому счету третий проукраинский фронт, открытый в Москве. Первый полыхает на Донбассе. Второй, в каком-то смысле более смертоносный, проходит через кабинеты мировой дипломатии — именно там, по большому счету принимаются решения, которая обходятся на Донбассе в тысячи жизней. Третий, в большей степени вспомогательный, должен в Москве связывать руки российскому руководству, чтобы оно, страшась обвинений в негуманности и других «репутационных потерь», таким образом давило на ополчение, чтобы все его продвижения и успехи обессмысливались и обнулялись.
Понятно, что главный участок этого третьего фронта проходит тоже через кабинеты, а вялая имитация общественного мнения нужна только для того, чтобы, манипулируя справками и распечатками, убеждать всех, что «российское общество не одобряет жестоких методов ополченцев под Мариуполем». Но тем не менее роль идеологических и медийных инструментов в этой войне нельзя недооценивать. «Война словом» тоже обходится и своим, и чужим в немалое количество жизней (автор не снимает тут ответственности и с себя).
В данном случае необходимо понимать, что, добиваясь затормаживания действий ополченцев на одном из важнейших участков, «третий фронт» добивается увеличения накала на других, где, вне всяких сомнений, именно ВСУ расстреливает жителей больших городов. Предположительно спасши 27 жизней в Мариуполе, вы, повторюсь, несомненно убили еще 100 человек в Горловке, Донецке и даже Луганске, обстрелы которого сейчас возобновились.
Понятно, что «наши» потери большинство гуманистов не волнуют. Им важны только успехи «своих» (то есть украинских карателей). Но, несомненно, есть какое-то количество искренних доброжелателей, которые в самом деле верят, что, крича «миру мир», «не уподобляйтесь» и «не стреляй», они спасают, а не губят человеческие жизни. Вот для этой категории мне и хотелось бы сказать несколько вещей.
Во-первых, многие жители Мариуполя абсолютно уверены в том, что удар был нанесен именно «Градами» ВСУ. Либо с целью провокации, либо по ошибке. В пользу провокации говорит то, что еще до удара в районе были отключены газ и свет, заранее эвакуирован армейский блокпост. Поэтому голословные обвинения в адрес ополчения, мягко говоря, преждевременны — во всех крупных трагедиях до этого момента, будь то расстрел Boeing или расстрел автобуса в Волновахе, в конечном счете неизменно вылезали уши тех, кто обещал «вернуть на Донбасс украинство».
Во-вторых, ополченцы, разумеется, не имеют никакого намерения подвергать Мариуполь террористическим артобстрелам. Это — основа тактики ВСУ, компенсирующая их неумение воевать, и ополчению такая тактика попросту не нужна, ни в целом, ни тем более при освобождении своей же Родины, — города, участвовавшего в референдуме 11 мая и высказавшего свою позицию.
Разумеется, в ходе боевых действий могут быть и трагические инциденты. Воевать в густонаселенных районах, не задевая гражданских совсем, попросту невозможно. Но возлагать на ополченцев моральную ответственность за инциденты, если они не являются постоянной практикой, попросту цинично. Да, во время Великой Отечественной большое количество наших граждан погибло от снарядов и бомб Красной армии, сражавшейся с оккупантами. Но вина за это на все 100% лежит на Гитлере и более ни на ком.
И, разумеется, нет никаких оснований предполагать, что ополчение будет использовать против своих городов тактику времен Второй мировой войны. У ополчения вообще не может быть цели «штурмовать» в лоб Мариуполь. Его очевидная стратегическая задача — охватить город кольцом, оставить в глубоком тылу и заставить украинскую группировку в котле раствориться так же, как растворились окруженцы после августовского наступления. Достаточно отрезать украинскую группировку от снабжения, что на южном фронте Донбасской войны сделать в принципе нетрудно, — и можно спокойно наблюдать за ее распадом.
Есть все основания ожидать, что ополчение со всей тщательностью подойдет к тому, чтобы минимизировать опасность для граждан ДН, находящихся в занятом карателями Мариуполе. Но здесь важно не переусердствовать и не впасть в паралич воли, чего и добивается «третий фронт». Его высокоточные самонаводящиеся гуманисты заботятся, разумеется, не о «ватниках и колорадах» Мариуполя, а в о том, чтобы под контролем Украины осталась «Азовсталь», чтобы промышленный потенциал города продолжал обслуживать украинскую экономику и лично Рината Ахметова.
Выпадение из ВВП Украины еще 8% промышленного потенциала гарантирует дефолт и экономический крах киевской хунты. Именно поэтому бойцы «третьего фронта» будут безжалостны в своих диванных атаках и огнеопасны в своих ретвитах. Надеюсь, что этим их успехи в отражении наступления ополчения на мариупольском направлении и ограничатся.
В невеселую новогоднюю ночь моим самым сильным впечатлением было селфи девушки из Мариуполя с бокалом шампанского у телевизора, где выступал президент России. Эта фотография лучше всех слов говорит о том, какой выбор сделали жители этого города. И я надеюсь, что, несмотря на все усилия проукраинских фронтов, эта девушка увидит однажды своего президента в этом городе — живая, здоровая и невредимая.
