Самое интересное в любом кризисе — это та скорость, с которой он развивается, когда ничего, казалось бы, не предвещало. Еще в воскресенье, 16 августа 1998 года, Москва вела самый что ни на есть буржуазный образ жизни, а уже утром 17 августа растерянно стояла возле обменников, боясь покупать доллар по 10. А во вторник он был уже 20.
Теперь, во времена социальных сетей, информация о внутреннем непорядке распространяется, разумеется, раньше и шире. Но всё равно уже совершенно невозможно поверить в то, что еще в марте мы были самой крутой страной на Земле.
У меня есть разработанная для собственного употребления теория об «информационном вакууме», сформулированная еще во время захвата «Норд-Оста» и уточненная во время захвата в Беслане. Теория очень проста: после появления первой новости, из которой можно сделать вывод о масштабе проблемы, медиа и публика переходят в режим повышенного ожидания.
Всем нужны подробности, но подробностей пока нет. Это может продолжаться час, может — два. Может и больше. Возникает информационный вакуум, который, как и любой другой вакуум, начинает с силой всасывать в себя всё что угодно.
Вы можете написать про пришествие инопланетян, например, и в условиях повисшей тишины страшных ожиданий в это, может быть, и не поверят, но это обязательно прочитают. А в подобной ситуации выиграет то средство массовой информации, которое обеспечит читателей новостями в этот пустой промежуток времени.
Любыми новостями по теме. Потому что, когда до места происшествия доберутся корреспонденты и оттуда начнут приходить настоящие новости, про инопланетян все тут же забудут. Но при этом останутся на вашем ресурсе.
Только что мы наблюдали историю в Сиднее. Я своими глазами видел новости о том, что граждан России в захваченном кафе нет — и это в то самое время, когда никто не знал даже приблизительного количества захваченных людей. Но ведь надо же что-то писать! Вот кто-то и позвонил консулу, а консул ответил — нет, у меня нет сведений о том, что там есть граждане России. И медиа тут же распространяют — в кафе нет граждан России!
Абсолютно то же самое происходит и сейчас. Когда-нибудь в мемуарах мы прочитаем, что происходило в ночь на вторник в тиши кабинетов. Но сейчас, когда мы этого не знаем, мы готовы выслушать всё что угодно. И журналисты звонят экспертам, и эксперты несут всё что угодно.
Одни говорят, что повышение ставки Центробанка — безумие, и оно не поможет. Другие говорят, что это повышение правильное, но оно всё равно не поможет. При этом никто не говорит, что они сами сделали бы на месте руководства Центробанка. Зато каждый знает, кто именно виноват в происходящем. Причем у каждого виноват разный.
И растерянный читатель перелистывает страницы в своем браузере, пропускает через свои глаза килобайты красиво оформленных текстов и при этом ни на йоту не приближается к пониманию ситуации. Пока не натыкается на обязательную для любого кризиса новость «Астролог Глоба рассказал, когда закончится кризис».
А ведь, несмотря на отсутствие новостей о развитии ситуации, ситуация развивается. Звонят телефоны, хлопают двери кабинетов, подписываются какие-то бумаги. Трейдеры на межбанковском рынке нажимают на кнопки.
Что-то происходит, но мы за всеми этими аналитиками, астрологами и пятизначными табло для обменных пунктов этого не замечаем. И когда происходящее в кабинетах и на рынке вдруг материализуется в какую-то новую реальность, она станет для нас столь же неожиданной, какой становится для наблюдателей любая кризисная реальность. С невероятной скоростью вдруг всё изменится.
Да что там мы, если министр сельского хозяйства узнает о повышении ставки Центробанка на собственной пресс-конференции от журналистов. А сельское хозяйство как никакая другая отрасль зависит от этой самой учетной ставки, потому что это стоимость долгосрочных кредитов.
Здесь, казалось бы, самое место для того, чтобы обвинить власти в том, что они ничего не рассказывают и не объясняют. А те объяснения, которые мы слышим (что повышение учетной ставки выгодно, потому что оно повышает ставки по депозитам, что возможно снижение покупательной способности рубля к Новому году), — это не объяснения, а издевательство.
Но я склонен думать, что в правительстве сидят тоже люди. Обычные люди из плоти и крови. И они точно так же, как и мы, не понимают, что происходит. Они говорят о том, что рубль недооценен, и я убежден, что они уверены в этом, что они верят в это и не видят ни одной причины для того, чтобы рубль так падал.
А он, сволочь, падает.
И раз все аналитики не знают, что делать, то почему в правительстве обязаны знать. Ведь они все — и аналитики, и члены правительства — учились в одних и тех же местах у одних и тех же учителей. Просто одним повезло чуть больше, чем другим. Ну или не повезло, как мы сейчас можем думать.
И министры с директорами Центробанка сейчас точно так же, как и мы, сидят на лентах агентств, читают слова аналитиков и астрологов, а потом снимают трубки своих правительственных телефонов и спрашивают — а ты вот это читал?
И на том конце отвечают — читал.
