На мой взгляд, президент В.В. Путин в своем послании в неявной, но вполне читаемой форме предложил стране новый контракт как ответ на всем очевидный кризис.
В отличие от финансовых потрясений 2008–2009 годов нынешний кризис нельзя просто «перетерпеть». Происходит смена эпох. И ответ на вызовы новой эпохи (дешевых углеводородов и четвертой индустриальной революции) не может быть административно-бюрократическим. Он может быть только системным. И контрактным.
Партнером по новому контракту с властью должен стать не коллективный обыватель из «путинского большинства», но российский бизнес. Ибо в отсутствие нефтегазовых сверхдоходов только предпринимательское сословие может обеспечить наполнение бюджета. И оно же должно будет с помощью государства формировать в России в ближайшее десятилетие новый технологический уклад.
Вот эта фраза президента, пожалуй, является приглашением и преамбулой к контракту: «Отношения бизнеса и государства должны строиться на философии общего дела, на партнерстве и равноправном диалоге». Каждое слово хочется отлить в бронзе — «общее дело», «партнерство», «равноправный диалог». Лучше бы раньше, но и сейчас еще не поздно.
Не секрет ни для кого, включая президента, что российский бизнес до сих пор выступает объектом административно-силовой эксплуатации. Работники «надзорных, контрольных, правоохранительных органов», практикуя «обвинительный уклон», регулярно «создают проблемы тысячам законопослушных инициативных граждан».
В результате перераспределяется собственность, устраняется конкуренция, отжимается административная рента. «Проверяющих органов так много, — сетует В.В. Путин, — что если каждый из них хоть один раз придет, — всё, можно любую фирму закрывать».
Итак, первым пунктом контракта становится избавление бизнеса от «навязчивого надзора и контроля». Исчезнут «заказные» наезды силовиков, проверки станут редкими и публичными, правительство наведет соответствующий порядок уже в 2015 году. Важно, что этот подход — внимание! — отныне поднимается на уровень высшей государственной нормы: «Надо наконец отказаться от самого принципа тотального, бесконечного контроля». Говорят, что в этот момент странное эхо повторяло в коридорах Кремля — «наконец... наконец...»
Вторым пунктом контракта государства с бизнесом стала «полная амнистия капиталов, возвращающихся в Россию». Президент подчеркнул слово «полная», пообещав, что к финансовым «возвращенцам» не будет никаких административных или уголовных претензий. Скептики, впрочем, задаются вопросом — могут ли в нашей стране быть «твердые правовые гарантии»? Чаще в ходу личные гарантии тех, кто всегда «ответит за дискурс».
В данном случае государственные и личные гарантии, похоже, совпадают, и это дает основания надеяться на возвращение блудного капитала. Что позволит, по словам В.В. Путина, «перевернуть офшорную страницу в истории нашей экономики и нашей страны».
Третьим пунктом контракта стали, естественно, налоги. Тут все получили свое: кто — цветы, кто — мороженное. Малым предприятиям и производствам, начинающим с нуля, — двухлетние налоговые каникулы. Для остальных — действующие ставки налогообложения фиксируются на 4 года со строгим запретом «возвращаться и менять».
Чтобы совсем уж покорить «бизнес-малышей», В.В. Путин предложил открыть им гарантированный доступ в святая святых — к закупкам госкомпаний. Да еще с установлением твердой годовой квоты на закупки от малого и среднего бизнеса. Мера правильная, давно практикуемая в мире.
Четвертым обязательством государства в контракте с бизнесом стала поддержка несырьевого экспорта. Все несырьевые компании, малые и крупные, способные производить что-либо конкурентоспособное на внешних рынках, смогут с 2015 года получать помощь в специально создаваемом Центре кредитно-страховой поддержки экспорта.
Прямо скажем, создание такого центра в России изрядно припоздало. В иных странах подобные учреждения десятилетиями работают на продвижение тамошних товаров в Россию. Ну вот и мы сподобились на ответ. Станет он грозным рыком или детским лепетом — увидим уже в следующем году.
Наконец, пятым пунктом государство обещает бизнесу благоприятные условия кредитования. За счет госрезервов, включая ФНБ, отечественные банки будут «докапитализированы» с жестким условием: деньги должны быть направлены на кредитование реальных производственных проектов. Главное, чтобы при выполнении этой программы не выпали важные оговорки В.В. Путина. Процентные ставки для заемщиков должны быть «доступными».
Финансирование должно быть «проектным», а не залоговым. Сложившаяся у наших банков практика оценки залогов и работы с ними такова, что редкая малая или средняя компания попадет на порог кредитного комитета.
Чего же ожидает государство от своего партнера по контракту — делового сообщества России? Требования, изложенные президентом, можно сказать, немалые и нелегкие.
Во-первых, не только «вернуться из офшоров», но и вкладывать всё заработанное в России здесь же, причем не спекулятивно, а производительно. К 2018 году требуется довести годовой уровень инвестиций в основной капитал до 25% от ВВП страны. Весьма непростая задача. По данным Росстата, эта доля составила в 2013 году немногим более 20%. Чтобы поднять ее за 4 года до 25%, надо действительно вкладывать в производство всё, что предприятия зарабатывают, отказываясь от любых сторонних трат (и, уж конечно, от пресловутого вывода капитала за рубеж).
Вторая задача столь же масштабна и еще более трудна. Предстоит за 3 года увеличить российский экспорт продукции высокой степени переработки аж в полтора раза. Понятно, что база для оценки роста мала, но все-таки планка кажется высоковатой. Сомнения мог бы развеять какой-то детальный правительственный план, который, видимо, вскоре последует.
Третья задача, поставленная президентом перед российским бизнесом, предполагает его действительно теснейшее партнерство с государством. Предстоит реализовать долгосрочную прорывную программу под названием «Национальная технологическая инициатива». Речь идет о революционной (без всякого преувеличения) смене технологического уклада страны.
Сейчас во всех экономически продвинутых странах мира набирает силу «четвертая индустриальная революция». Считается, что первые три промышленные революции произошли в результате механизации, электрификации и компьютеризации производства. В настоящее время внедрение в производственную сферу цифровых и информационно-коммуникационных технологий (в частности, «интернета вещей и услуг»), уникальных новых материалов и робототехники открывает эру четвертой промышленной революции.
Лидерами в создании кластеров «индустрии 4.0» выступают США, некоторые страны ЕС и Китай. В России серьезное обсуждение вопросов «новой индустриализации» только начинается.
Согласно обзору компании Thomson Reuters, обнародованному в 2013 году, Россия не входит в группы лидеров ни по одному из 100 наиболее перспективных научно-технологических направлений.
Ближайшим ориентиром и достойным вызовом для России могла бы стать стратегическая инициатива Industrie 4.0, реализуемая с 2013 года в Германии. Это уже запущенный план перехода к новому технологическому укладу. Нам важно не отстать от эпохального процесса и найти в нем подходящие для нас ниши.
Итак, президент В.В. Путин предложил российскому бизнесу в новом контракте офшорную амнистию, освобождение от тотального надзора, сопряженного с поборами, налоговую стабильность, льготы для малых и средних компаний, системную поддержку экспорта, доступное проектное кредитование.
В ответ государством ожидаются «равноправный диалог» и партнерство в организации поражающего воображение технологического и экономического прорыва.
Всё это можно и нужно было начинать раньше, когда казна ломилась от нефтегазовой выручки. Начнем, помолясь, сейчас. Только чур — договор дороже денег.
