«Я хочу, чтобы в России слушали хорошую музыку» | Статьи

В пятницу в клубе «Гороховое поле» Нэш Тавхелидзе представляет свой новый альбом Rude Beggar. Не так давно Нэш распустил свой проект The Blast и записал в Ливерпуле альбом, вероятно, впервые способный продемонстрировать конкурентоспособный вариант качественной современной музыки с территории бывшего СССР. Накануне концерта Нэш (или Nash Albert, как его называют в Англии) встретился с корреспондентом «Известий»

— Почему с самого начала вы стали петь по-английски, тем самым лишив себя и массовой публики, и поддержки СМИ?

— Я с детства слушал музыку на этом языке. Мой отец ездил за границу и привозил пластинки, которые были на уровне даров инопланетян. Это сейчас гоняешь в Англию, в Тбилиси моего детства все слушали только рок! В 6 лет я знал наизусть всю рок-оперу Jesus Christ Superstar, мог петь альбомами The Beatles, Rolling Stones, Pink Floyd, The Doors. Когда в конце 1980-х уже учился в МГУ, играл в группе и пел на английском. Это считалось круто. Наши песни крутились на радио, мы сыграли пять концертов в Бельгии. Потом были концерты в США, где я завис на несколько лет, там и вопрос, на каком языке петь — вопрос уже не стоял. Я вернулся в 1996-м, в замечательное время! Быстро собрал группу, и через месяц про нее активно писал весь российских глянец, клип попал в ротацию на MTV. Ну а потом тема резко закончилась.

— Странно, многие считают, что именно в это время всё как раз и началось.

— На FM пришли люди, получившие неплохие знания о том, как создавать радиостанции, но не имеющие вкуса. Они стали гнуть свою линию, форматируя сцену под себя. Но три человека, сидящие на ресурсах, задали общий тон и предъявляли музыкантам то же, что и советские чиновники — почему это вы поете по-английски?! Сейчас эти люди сидят и пишут в Facebook, как им стало плохо жить. У них была возможность продвигать качественный рок-н-ролл, который тогда обладал большой силой, а они его убили.

В то время у нас было огромное количество замечательных англоязычных групп: «Вино», «Маленькие помощники мамы», Magic Pump. Их уровень высоко оценивали и иностранцы, приходившие на концерты. Мы ездили по клубам и фестивалям по всей стране.

— В это же время произошло разделение на рок и попсу, которая в отличие от рока только принимает разные формы и только набирает обороты.

— Точно. В этот момент люди, которые могли бы задать правильный тон, начали водить дружбу с попсой, мелькать на ТВ, и их потихоньку просто сожрали. А попса из телевизора никуда не исчезнет. У нас сейчас есть куча групп, которые было бы не стыдно показать на Западе! К сожалению, даже сейчас, облачаясь в фирменную одежду и разъезжая на иномарках, люди думают: «Нет, мы так никогда сыграть не сможем». Это жуткая ошибка! Когда мы перейдем на новый уровень и поймем, что можем делать не хуже, чем на Западе, — всё изменится. К сожалению, политика музыкальных радиостанций чаще всего определяется не знающим музыку программным директором, а владельцем — человеком старой формации. Я хочу делать свою музыку здесь, чтобы в России люди слушали нормальную музыку! Которую не нужно делить на русскоязычную и англоязычную.

— При этом продюсеры летних фестивалей не очень-то берут вас, предпочитая безликие англоязычные хипстерские группы-однодневки.

— Не могу сказать, что меня это очень сильно волнует. Может быть, потому, что у нас всегда был подход: не нравится — не надо. И кому-то это казалось пафосным. Все-таки последний альбом меня интересует гораздо больше.

— На Западе подход другой?

— Сейчас в Англии появилось много англоязычных групп, но они рождают 1–2 песни и исчезают. Если в 1960-е менеджеры искали оригинальных музыкантов, то сейчас ищут аналогичных! Группу подписывает лейбл, выпускает ей альбом и требует, чтобы следующий был точно таким же. Нужно ковать железо, пока горячо. Если битлам при записи Abbey Road давали год, то сейчас такое даже трудно представить.

— The Blast в Англии добился определенных успехов. Почему тем не менее дальше вы решили работать сольно?

— Альбому 2005 года Fuck The Industry сопутствовал тур из 23 концертов, и мы убедили западников в том, что русские парни могут сделать это! Компания, которая занималась раскруткой нашего второго альбома Krizis Of Genre, сказала, что такого лихого старта не было ни у кого. Все ведущие британские радиодиджеи ставили в эфир наши песни, но пробить английскую сцену из России — это как пробить бетонную стену голыми руками. По этому альбому нас узнали, но я понял, что на этом этапе группа закончилась. Все-таки, группа — это занятие для молодых людей, когда они только начинают. Дальше они вместе — если есть запал или они вместе зарабатывают деньги. В противном случае держать музыкантов в тонусе очень сложно. Много мы не зарабатывали, а у музыкантов есть жены и дети.

— Получается, что именно роспуск группы стал причиной создания вашей сольной пластинки, пожалуй, наиболее яркой за всю историю российского рок-экспорта?

— Krizis Of Genre, стал для меня этакой кандидатской диссертацией. На последнем альбоме я хотел сделать песни, которые мне нравятся. Те, что можно поставить, придя к другу в гости. Мне в первую очередь важна мелодия, возможно, дают о себе знать грузинские корни. Есть группы, несущие определенный посыл. Очень сильные группы типа Stone Roses, но мне в первую очередь важны песни, а песня лучше всего проверяется, когда ее исполняешь под одну акустическую гитару. Мой английский продюсер Иэн Макнэбб взял меня разогревающим музыкантом на концерты своей группы The Icicle Works в клубы Лондона, Ливерпуля, Манчестера, где мне пришлось играть лишь на одной акустической гитаре. Аранжировкой ее нужно обрастить потом. В английских клубах всё просто. Если публика галдит — значит, тебя не слушают. Меня слушали, и 100 альбомов после концерта были проданы. Наверное, во время записи Rude Beggar исчезли какие-то рамки. Я четко знал, как аранжировать и что использовать. От первой до последней ноты. Девять песен альбома написались моментально — за один месяц. За второй мы с Йеном в Ливерпуле записали альбом.

— Предыдущие постсоветские рок-проекты Запад не принял — очень уж быстро закончился интерес к перестроечной экзотике. Как относились к вам, ведь ваша «экзотика» уже совсем другого уровня?

— В том-то и дело! Для них нет никаких границ, а есть только своя религия, и эта религия — рок-н-ролл. В этом мире невозможно никого убедить в том, что ты талантлив, если ты бездарен. Ты даешь послушать свою музыку, и если менеджерам она нравится, твою запись берут и с тобой работают на равных. Никакого «ах, ты из Москвы?!» уже нет. Насчет экспорта, единственным проектом мирового уровня могла бы стать группа «Кино». Не исключено, что это была бы группа уровня тех же New Order.

— Мне показалось, что в альбоме при всей его безукоризненной британской хитовости проглядываются грузинские мотивы. Не хотите последовать примеру армян из System Of A Down?

— Здесь точно есть и грузинское, и постсоветское. Я пытался вытаскивать что-то настоящее, какую-то чистоту. Вот и получился такой альбом вне жанров. Что касается непосредственно грузинских корней, то, мне кажется, это должно прийти само, как это произошло в песне Thought As Time. Хотя к этому надо быть готовым.

— Пластинка у вас на руках. Вы, наверняка, уже знаете, что вам скажут на большинстве российских радиостанций. Тем не менее у вас есть какие-то планы по продвижению и уж, извините, продаже этой музыки?

— Конечно, на радио мне расскажут про «формат» и «неформат»! Путь всё идет как идет. Альбом появится на itines в марте, до этого я буду его выкладывать по синглам. Важно делать дело и делать его хорошо, потом деньги появляются. Как это происходит, не знаю, но это так. Сейчас возродилась культовая группа 1990-х Hurricane #1, и их менеджеры пригласили меня в совместное турне. Со мной работает продюсер культовых групп Oasis и Primal Scream Алан Мак Ги. Что будет здесь, я не знаю и планировать не берусь. Будут клубы — буду играть в клубах. Будет стадион — сыграю на стадионе. Однажды мы играли перед Deep Purple перед десятками тысяч на стадионе, а на следующий день — в клубе для десяти человек! Ну и хорошо. Я обожаю играть, и мне нужно это делать. Одно я чувствую — следующий год будет для меня очень хорошим!