Путь из ангелов в демоны Елизавета Глинка проделала за одну ночь. Легла спать в белоснежной ризе российской матери Терезы, а проснулась в «кровавом халате доктора Менгеле» (это цитата). Кумир либеральной интеллигенции повержен лавиной постов-перепостов в социальных сетях, прежние поклонники «святого Доктора Лизы» поносят ее последними словами.
«Что же сделал я за пакость, я убийца и злодей?» - вопрошал Пастернак, затравленный за неугодный властям роман. Но его-то и прежде никто за ангела не держал. Какое же леденящее душу преступление должна была совершить звезда российской филантропии, чтобы заслужить сравнение с нацистским врачом-садистом?
Оказалось, ничего впечатляющего. Охотничий рог, возвестивший начало травли Доктора Лизы, прозвучал тогда, когда она заявила о своем участии в марше всех думских партий и ряда других организаций под лозунгом «Мы едины», который должен состояться 4 ноября.
Но это была лишь последняя капля, лишь повод. На самом деле «прогрессивная общественность» стала с подозрением коситься в сторону Глинки с начала донбасской войны.
Нет, Доктор Лиза никак не изменилась, продолжала заниматься своим привычным делом — помогать людям там, где им плохо. Прежде она заботилась о бомжах, помогала раковым больным. Потом началась война на нечуждой нам земле, и она поехала на фронт, практически на своих руках вытаскивала больных детей из-под огня, переправляла их в Россию.
Но как же это расходилось с ожиданиями оппозиционной публики! В то время как прочие их кумиры тусовались на «конгрессах интеллигенции» в Киеве, радовали своими песнями украинских карателей, истерично требовали отдать русский Крым на растерзание необандеровцам и подхихикивали, глядя на пожарище Дома профсоюзов в Одессе — то есть вели себя согласно новейшим стандартам «порядочности» и «рукопожатности», эта странная женщина вздумала спасать детей ватников и колорадов, а заодно посмела не только не проклинать российскую власть, но и благодарить тех чиновников, которые оказали ей помощь.
Бурные и подчас грязные дискуссии, идущие теперь в Сети, показывают, что «борцы с режимом» изменили отношение не только к Доктору Лизе, но и к благотворительности вообще.
Елизавета Глинка стала символом целой эпохи в истории российской благотворительности. В это время филантропия стала популярной, из занятия состоятельных чудаков она превратилась в массовое увлечение среднего класса, пришла в модные столичные кафе и молодежные клубы.
В этих кафе и клубах, в сетевых сообществах развилось то отношение к благотворительности, которое позже стало одним из столпов мировоззрения «креативного класса».
Во-первых, благотворительность была наиболее симпатичным проявлением западничества. Помогать ближнему значило самим становиться ближе к Европе, к ценностям «настоящей цивилизации».
Во-вторых, благотворительность и выросшее из нее волонтерское движение воспринимались как живой укор государству. Государство не спасает больных, а мы спасаем. Государство не тушит лесные пожары, а мы тушим. Мы, стало быть, лучше государства, а в идеале могли бы и вовсе обойтись без него.
В-третьих, общаясь по благотворительным поводам, «люди с хорошими лицами» могли воочию убедиться, что их много и лица у них в самом деле хорошие.
Многих из тех, кто зимой 2011 года вышел протестовать на Болотную площадь, можно было не без оснований назвать духовными детьми Доктора Лизы. Поражение «болотного» протеста с течением времени вылилось во множество безобразных сцен, и всё же самой безобразной стала та сцена, которую общественность закатила Елизавете Глинке.
И на фоне персональных филиппик уже явственно звучат голоса, отрицающие пользу благотворительности как таковой – мол, дело это только отвлекает от борьбы с режимом и продлевает ему жизнь, а сейчас, как говаривал В.И. Ленин, «нужно бить по этим головкам, и бить беспощадно».
Безумцы не понимают, что Елизавета Глинка, будучи, без сомнения, человеком сугубо либеральных убеждений, в настоящее время спасает не только погибающих детей Новороссии. Она спасает честь российского либерала, спасает само явление либерала для будущего России.
Люди смотрят на Доктора Лизу и видят: да, можно быть либералом и не терять человеческого облика от ненависти к правительству. Стало быть, можно выступать за уменьшение роли государства в экономике, за свободу бизнеса, и в то же время не отстаивать интересы иностранных держав. Можно любить личную свободу, защищать хоть права геев, хоть современное искусство, и при этом не презирать свой народ, не воротить носа от «быдла».
Стране, в конце концов, не нужно единомыслие. Стране нужна реальная политическая конкуренция. Но конкурировать могут только силы, согласные в чем-то главном, предлагающие разные способы сделать страну сильнее. А когда одни хотят, чтобы страна стала сильнее, а другие предпочли бы видеть ее как можно более слабой, а еще лучше расчлененной, а еще лучше оккупированной, то тут никакая конкуренция невозможна. Тут надо санэпидемстанцию вызывать.
И если возможны какие-то споры о «геополитике» (модное ругательное слово сезона), то случай Доктора Лизы — это четкий и однозначный маркер: кто нынче взялся ее чернить, те уж точно — не идейные противники власти, не заблуждающиеся, не люди с оригинальными принципами, а настоящие бесы, которых на политическое поле нельзя допускать даже не ради спокойствия власти (которой они по большому счету не угрожают), а ради будущего нашей демократии.
Между прочим, то межпартийное шествие за единство страны от Камчатки до Крыма, которое ожидается в центре Москвы 4 ноября и из-за которого закружилась свистопляска вокруг Елизаветы Глинки, служит удачным прообразом конкурентной, но устойчивой политической системы. И как тут бесам не злобствовать, скажите на милость?
