«Вышибая двери» в Германию | Статьи

Максиму Цхаю под 40. В прошлом — родной Симферополь и друзья детства, переезд в Германию, первые годы эмиграции. Позади также описываемые в книге приключения в качестве тюрштеера (по-нашему — вышибалы) в «Ангаре» — главном танцхаусе местечка Кобленц. Название заведения можно не адаптировать, оно универсально. Всё, что в итоге превратилось в «Вышибая двери», поначалу было постами в LiveJournal, который Максим вел на протяжении нескольких лет. Новое имя в блогер-литературе? Безусловно.

Похождения русских за рубежом — тема неновая. Здесь непривычен главный герой, лишенный слюнявой рефлексии лимоновского Эдички и заскорузлой псевдоблатной романтики «пАдонков» Спайкера и Собаки из «Больше Бена». Тюрштеер Макс — гроза единственной на все окрестности танцплощадки, устраивающий гонки на полуразбитом скутере «Скимко», друг-собеседник местных проституток и желанный гость в ночных турецких забегаловках — куда ближе к романтическим героям ремарковских «Трех товарищей».

Тем более что Германия, невзирая на все этнические изменения, остается неизменной. «Людей, которые меня не любят, набьется небольшой поезд. Любящие поместятся в минивэн. И то кто-нибудь того и гляди выйдет по дороге», — пишет о себе огромный кореец, которого никто там не принимает за выходца из России. Именуют то корейским полицейским, то бешеным японцем, не замечая рвущейся наружу извечной русской тоски — штуки, в тех широтах нетипичной. В тоске этой нет ни капли ностальгии. Лирические переживания идут не от страданий по покинутой Родине, а скорее от взросления в стране, ставшей новой родиной, даже несмотря на легкие нападки коренного населения.

Тюрштеер Макс работает в клубе во времена, когда «этнических бандитов в Германии выше крыши и они защищены немецкой конституцией, ведь многие из них формально такие же граждане, как все. Их нельзя просто так взять и выдворить. Сроки и меры наказания смехотворны и не рассчитаны на нынешнюю действительность».

Контингент, с которым приходится работать и в меру сил дружить, а точнее, договариваться, — соответствующий: турецкая и албанская шпана, беспредельщики и бандиты в законе. Выдавая приват-карту на вход в клуб, Макс выдает пропуск в некое подобие цивилизации, в небольшой оазис провинциальной культуры, где правила пока еще устанавливает немецкий хозяин.

Повествование Цхая жесткое, практически лишенное толерантных реверансов. А что делать, если персонажи, пытающиеся погостить на твоей территории, не только уверены в собственной безнаказанности, но порой еще и находятся под воздействием психотропных препаратов. И кому как не клубному вышибале лучше знать и «помнить, что в любую секунду их подобострастный и даже дружеский оскал может превратиться в бешеный хлопок по плечу, а затем в удар по голове».

Максим Цхай, внешне напоминающий Роберта Трухильо, музыканта неукротимой группы Metallica, очень схож с ним в творческой подаче. Трухильо мастерски совмещает плетение медленных, витиеватых басовых кружев и скоростные, бетонированные пассажи. Цхай, жестко растащив очередную потасовку, внимательно вслушивается в пронзительный эмигрантский рассказ соотечественника. Отмахивается от веселых стриптизерш. И в легком пассаже-флешбэке — вспоминает, вспоминает, вспоминает.

Знакомство в Москве с главой управления Минобороны, ночь с девушкой в Симферополе, голод и серые «рожки» без масла в Караганде, случайный фильм «Пушкин» Безрукова — тот же Есенин и тот же Саша Белый в одном лице» — прошлое. Немецкий педантизм, прагматизм, бессилие закона в раздираемой мигрантами стране и четкое следование жестоким законам бизнеса, даже если это идет вразрез с понятиями мужской дружбы — объективное настоящее.

Максим Цхай, в преддверии 40-летия четко и без сантиментов воспринимающий действительность, — яркий тип современного бродяги, бойца, романтика. Рюкзак и паспорт с «шенгеном» легко заменит чемоданы и долгие сборы. Собственно, «бродяга» — это и его прозвище, и когда он утверждает, что «счастье, когда весь мир вокруг — твой дом», он знает, о чем говорит.

Максим Цхай нашел свой дом, а вскоре в нем наверняка появится и дочь, которая будет сидеть в рюкзаке за спиной или на заднем сиденье его мотоцикла, а потом и помчится рядом. Всё получится. Потому что «любить» у Максима Цхая идет впереди «драться» и «мечтать». Не заметить это невозможно.