Гуманитарный конвой, кажется, пересек буферную зону и движется по территории Украины. Колонна из свыше 250 белых фургонов, растянувшаяся на дороге, представляет собой своего рода новый, немилитаризованный, вариант «голубых касок». Проводить антитеррористическую операцию (АТО) в условиях движения конвоя было бы странным, и, полагаю, Порошенко понимал, что, приняв гуманитарный груз, ему придется остановить военные действия на неопределенное время — пока конвой выполнит свою миссию. Именно поэтому конвой постоянно встречает препятствия, вплоть до последнего окрика со стороны Службы безопасности Украины (СБУ).
Разумеется, приостановление АТО, если оно все-таки произойдет, как того хотят, в частности, наш МИД и генсек ООН, чуть разрядит атмосферу встречи президентов России и Украины, которая состоится 26 августа в Минске. Как можно судить по дружественным и недружественным утечкам, обе стороны везут в Минск какие-то мирные предложения, конкретный перечень которых в точности неизвестен. Но ясно, что всё вертится в основном вокруг территориальной целостности, нейтрального статуса и федерализации, на которой, разумеется, будет настаивать Москва.
Крымский вопрос подвиснет, потому что здесь трудно найти почву для компромисса. Настаивать на независимости государств юго-востока Россия, возможно, и не станет, но какие-то гарантии безопасности и самоуправления жителей этой территории, вероятно, потребует. Остальное — цены на газ, экономическое соглашение с ЕС — будет всесторонне обсуждено без каких-то сенсационных результатов, но с перспективой продолжения диалога.
Из Минска президенты хотят уехать с оливковыми ветвями мира, с надеждой, что кровопролитие на юго-востоке закончено и наступило время трудных переговоров и восстановления нормальной жизни на территориях, по которым катком прокатилась АТО. Хотелось бы поддержать эти надежды, потому что ничего более дикого, чем всё это восточнославянское братоубийство, мне лично переживать не доводилось.
Можно ли ждать, что всё кончится хорошо и надежный мир будет восстановлен? История Украины как государства не дает нам оснований для веры в минское политическое чудо. Точнее, в то, что это чудо не кончится очередным каким-нибудь конфузом типа мобилизации против Порошенко всех ветеранов майдана и нацгвардии, которые сочтут саму приостановку боевых действий предательством, а то и ножом в спину национальной революции и евроинтеграции.
С Украиной и ранее было довольно сложно договариваться. Любой газовый контракт наталкивался на периодические неплатежи, за которыми следовал шантаж со стороны России прекратить транзит газа — и затем новый контракт. Известное соглашение по политическому урегулированию 17 апреля с участием дипломатических руководителей США, ЕС, России и Украины, которое требовало разоружения незаконных формирований и начала процесса принятия новой конституции, завершилось, как известно, «мирным планом» Порошенко в виде требования капитуляции, а затем обстрелами сел и городов Донбасса украинской артиллерией. И атаками радикалов из нацгвардии.
Не факт, что гуманитарный кордон не попадет под огонь со стороны каких-нибудь провокаторов с украинской стороны, что может сорвать переговоры и вынудит Россию снова занять более жесткую позицию. Но самое главное, очень сложно понять, как Порошенко сможет удержать власть, если он пойдет на реальное соглашение с Россией.
Думаю, Порошенко попал под давление со стороны сразу двух сил. С одной стороны, на него давят страны ЕС, бизнес которых сильно пострадал в результате всей этой «войны санкций». Думаю, что шагов в сторону примирения с Россией требует от Порошенко и администрация Обамы, которая настолько озабочена возникшим из бездны «Исламским государством Ирака и Леванта», что ситуация на Украине для нее отступила на второе, если не на третье место. Однако Порошенко подстрекают к продолжению войны другие силы.
Обама сегодня в Вашингтоне — такая же «хромая утка», как и Порошенко в Киеве. У него нет своих политических наследников в его же собственной партии, и он сам, и все остальные чиновники всех ведомств твердо знают, что, скорее всего, Белый дом в 2017 году займет более или менее радикальный оппонент нынешнего президента. Для многих из них это значит, что не стоит слишком сильно этого президента поддерживать, как, кстати, и фактически его ставленника — господина Порошенко. А лучше присматриваться внимательно к тем перспективным политикам, которые уже сейчас готовы бросить вызов обоим «хромым уткам» — и киевской и вашингтонской. Как к слабым, нерешительным руководителям, не способным всерьез бороться с Россией и Путиным.
Поэтому очень многим сегодня и в силовых структурах Америки, и в силовых структурах Украины, равно как и в политическом классе этих стран, хочется, как любил выражаться Мюллер в исполнении Броневого, «поиграть в активность». Мы видим, киевские силовики ведут себя совершенно самостоятельно в отношении хотя бы того же кордона, почти всегда агрессивно, и у меня есть большое подозрение, что примерно так же, хотя и менее публично, ведут себя и многие силовики американские.
Порошенко вроде бы собрался наконец распустить Верховную раду. Но если рада откажется распускаться, можно ли надеяться на то, что Аваков и Наливайченко вместе с нацгвардией сплотятся именно вокруг исполнительной власти? Это в Ираке Обаме удалось убрать неудобного премьера, потому что его в этом отношении поддержал Тегеран. А вот в Киеве политический кризис может разрешиться и противоположным образом. Иными словами, ситуация будет оставаться неустойчивой по той причине, что два года в Вашингтоне продолжает править президент-«хромая утка», которому никто не заинтересован слишком сильно идти навстречу.
Иными словами, Путин вынужден взаимодействовать с предельно слабыми, неустойчивыми политически партнерами в лице Киева и Вашингтона. И он едва ли верит — в отличие от нас, кто все-таки продолжает надеяться на победу здравого смысла, — что на минских, равно как и на любых других, переговорах окончательно решится судьба востока Украины. Но все-таки шанс на «худой мир» отбрасывать нельзя, даже если он не ставит точку в «доброй ссоре», а лишь приостанавливает ее на совсем недолгое время.
