Нынешний украинский конфликт, равно как и другие геополитические катаклизмы последнего времени, многие эксперты не без оснований связывают с мировым экономическим кризисом 2008 года. Необходимость восстанавливать прежние темпы роста вынуждает страны более агрессивно бороться за рынки сбыта. Торговыми войнами дело уже не ограничивается. И вслед за полувиртуальными тарифными, таможенными и валютными выпадами в дело вступают вполне реальные пушки, танки и самолеты.
Но точно так же как экономика в немалой степени обуславливает геополитику — когда становится совсем жарко, возникает и заметно усиливается встречное воздействие. Санкции и их влияние на бизнес многих крупных российских компаний и доходы бюджета — яркий, но далеко не исчерпывающий пример. Намного серьезнее спровоцированный очередным мировым «фазовым переходом» пересмотр прежних макроэкономических установок, если не сказать — догм.
И в этом плане очень показательно заявление Анатолия Чубайса о целесообразности наращивания госдолга. Чтобы осознать революционность этого пассажа, надо вспомнить, что именно сбалансированность бюджета до сих пор значилась едва ли не главным достижением Алексея Кудрина, который всегда считался единомышленником Чубайса. Они знакомы еще по совместной работе в мэрии Санкт-Петербурга, и не случайно именно глава «Роснано» сопровождал Кудрина, после того заседания правительства в сентябре 2011-го, которое стало последним для казавшегося бессменным министра финансов.
Но теперь эти сентиментальные нюансы не мешают Чубайсу почти в аристотелевском стиле (хотя в этой паре скорее наставник отрекается от последователя, нежели наоборот), признавая кудринские (а равно игнатьевские и грефовские) заслуги по созданию запаса прочности, тем не менее говорить о необходимости этот запас проедать.
По мнению Чубайса, это единственный способ финансировать госрасходы, не прибегая к увеличению налогов. И, на первый взгляд, такой вариант кажется гораздо менее болезненным и обременительным для населения и бизнеса. Но только если не задумываться о том, кто будет кредитовать государство и кто будет расплачиваться по этим долгам.
Акцент на внешних заимствованиях неизбежно повысит зависимость от других стран. И даже если это будет не вышедший из доверия Запад, а, скажем, дружественный Китай, эффект от подобного финансового «ущемления» суверенитета рискует превзойти ожидания.
Однако ставка исключительно на внутренние ресурсы также чревата существенными издержками. Масштабный выход государства на национальный долговой рынок может значительно увеличить стоимость заимствований для других заемщиков, по определению менее надежных, чем «суверен». А это означает дальнейшее падение темпов роста экономики и очень вероятное повторение истории с ГКО. Ведь «пирамидальность» госдолга, ставшая одной из причин дефолта 16-летней давности, в свою очередь, была обусловлена неспособностью большинства хозяйствующих субъектов исправно платить налоги и пополнять бюджет.
Есть, впрочем, промежуточный вариант, предполагающий тотальное «распечатывание» Фонда национального благосостояния (ФНБ) и использование всех его средств для стимулирования роста. За это, еще одно отступление от кудринских заветов ратует другой его бывший единомышленник — министр экономического развития Алексей Улюкаев.
Не исключено, что чубайсовские бюджетные инициативы призваны облегчить реализацию такого сценария. Во-первых, для Кудрина и его соратников из Минфина слово Чубайса все-таки многое значит. Во-вторых, правительству проще будет расстаться с ФНБ при условии, что с бюджетного дефицита снимется табу и, следовательно, необходимость в подушках безопасности исчезнет.
Но даже если удастся минимизировать коррупционную составляющую и предотвратить переток формально вкладываемых в экономику средств ФНБ прямиком на рынок гособлигаций, у подобной схемы есть изъян, который никаким жестким администрированием, учетом и контролем не устранить. Речь идет о проникновении государства во все экономические поры, причем, как это ни парадоксально, осуществляемом с подачи и благословения людей, принадлежащих к либеральной части российского политического спектра.
Опять же — это вполне в духе времени. И итогом кризиса 2008 года, как известно, стало усиление роли государства даже в тех странах, которые считаются форпостами свободного рынка. Потом, правда, биржевые и банковские коллапсы переросли в бюджетные. А они уже аукнулись уличными протестами и тягой к большим геополитическим разменам.
Хотя и это логично. Сложнее объяснить другое. Тот же Чубайс, комментируя события на Украине, говорит, что «бизнес должен быть более прагматичным, чем политики» и добиваться деэскалации конфликта.
И, будто откликнувшись на призыв главы «Роснано» (как в феврале 1996-го его же агитации за Бориса Ельцина вняли будущие олигархи), группа бизнесменов, в числе которых основатель Virgin Group Ричард Брэнсон, создатель eBay Джефф Сколл, индийский автопромышленник Ратан Тата, изобретатель мессенджера WhatsApp, выходец из Украины Ян Кум и российский ресторатор Аркадий Новиков, обязались предложить любую помощь, чтобы урегулировать конфликт ненасильственным путем, и призвали других лидеров мирового бизнеса участвовать в диалоге по поиску путей решения проблемы.
Хорошо, что нашлись такие миротворцы, и хотелось бы, чтобы их миссия была выполнима. Но где гарантия, что повсеместная экспансия государств, которой по факту содействует даже либерал Анатолий Чубайс, не приведет к тому, что в следующий раз просто не окажется никого прагматичнее политиков?
