В новом романе Сергея–«Аномалия Камлаева»–Самсонова некто, очень похожий на Ходорковского, оказывается владельцем компании, по масштабу очень похожей на ЮКОС, а потом попадает в следственный изолятор и на зону, с которой в финале сбегает.
Этот сверхкороткий пересказ, само собой, не передает эпичности и размаха «Железной кости», но здесь достаточно сказать, что некто, очень похожий на Ходорковского, выведен в этом романе титаном духа и исполином дела: он поднял гигантское производство из пепла и осчастливил рабочих, а его преследователи — гэбэшники, которые сами никогда в жизни ничего руками не сделали, а только приходят на всё готовенькое.
Это, разумеется, глубоко идеологический взгляд на вещи.
Но важно понимать, что всё, что относится к ЮКОСу и Ходорковскому, не может обсуждаться в отрыве от идеологии. Так уж получилось, что дело ЮКОСа стало для новейшей истории нашей страны, если угодно, точкой сборки.
Вопрос о том, справедлив или нет был суд над Ходорковским, равносилен вопросу о том, в какой стране мы живем. Если несправедлив — то мы живем при тирании, отсутствии свободы и вообще уже практически в 37-м году; если справедлив — то в государстве, которое чудом удержалось от распада и медленно, а на иной взгляд даже чересчур медленно, но всё же двигается к экономическому суверенитету.
Именно поэтому решение суда в Гааге о выплате $50 млрд долларов Россией бывшим акционерам ЮКОСа не может рассматриваться как чисто техническое и объективное. Развивая поговорку nothing personal, just business — слова, служащие, в сущности, оправданием любому свинству, — тут можно сказать nothing businessly, just politics.
Само собой, ссылка на то, что Россия нарушила Энергетическую хартию, бессмысленна, коль скоро Россия хартию не ратифицировала, — и однако это как раз совершенно не важно.
Не важно, потому что решение это чисто идеологическое: мы, мол, считаем, что у вас там тирания и гонения на свободу, а что там думает ваш Верховный суд, нам не интересно. Выполнено это решение может быть только по идеологическим соображениям — и, очевидно, не при нынешнем нашем руководстве. И, нужно надеяться, не будет выполнено никогда. Ведь это решение — прежде всего инструмент политического давления на Россию. И то, что это решение принято именно сейчас, говорит о том, что оно не более чем элемент в большой и сложной машине давления на нашу страну.
Санкции и, не в последнюю очередь, бесконечное обсуждение санкций — это давление. Масштабная пропаганда, ведущаяся и в СМИ, и в социальных сетях, — это давление. Военная помощь Киеву в развязанной им гражданской войне, — это давление. Наконец, принятое в Гааге решение, — тоже давление.
Цель давления никто не скрывает, ее проговаривают прямо, в частности, устами бывшего посла США Макфола, — это президент Путин.
Дело, разумеется, вовсе не в свободе, демократии и прочих приятных вещах. Дело в том, что нужно более сговорчивое руководство России. Такое руководство, которое как можно больше распродаст, введет режим жесткой экономии, а в идеале вообще возьмет кредит в МВФ и на условиях МВФ, чтобы провести «непопулярные, но жизненно необходимые» экономические реформы.
Короче говоря, нужно переиграть 1990-е годы, но так, чтобы всё, что тогда досталось случайным людям, которые стали русскими олигархами, на этот раз перешло в хорошие международные руки.
Давление идет сразу по двум фронтам — на население страны, которое должно на своем кошельке почувствовать, как сильно Путиным недоволен Запад, и на российскую элиту.
Запад подает сигнал: хотите жить и играть по нашим правилам? Имейте в виду, что мы можем в любой момент любым судом принять любое решение. Мы можем сослаться на не ратифицированный договор, на не подписанный договор, на вовсе не существующий договор — такие мелочи нас не остановят. Мы можем арестовать ваши активы, отнять ваш бизнес, забрать недвижимость, не пустить вас к вашим детям, которые у нас живут, — для всего этого нужна лишь политическая воля.
Дворцовый переворот, припудренный якобы народным восстанием, — так, как это произошло на Украине, — идеальный вариант. Бизнесмен с мышлением бизнесмена без малейших отклонений в виде заботы о российском суверенитете, — вот кто нужен вместо Владимира Путина.
Беда наша, однако, в том, что в результате «демократизации» и «либерализации» мы получили такую элиту, какую имеем. Такую, на которую можно так давить. Такую, что давление это, сигнал о нем, приходится, увы, воспринимать со всей серьезностью.
