Ракетный хлыст для европейского стада

Отношение США к геополитическим конкурентам, похоже, определяется древним шаблоном Пунических войн. Этих войн, как мы знаем, было три, и в каждой из них Карфаген проиграл Риму. После первой Пунической Карфаген лишился Сицилии, после второй — перестал быть великой державой. Но римлянам и этого было мало; на сцену вышел сенатор Маккейн, который звался тогда Катоном, и в каждой речи стал талдычить: «Карфаген должен быть разрушен!» И Карфаген был разрушен — окончательно и невосстановимо.

Новая холодная война была бы для России третьей Пунической. Войной, которую нам очень трудно выиграть, но никак нельзя проиграть.

Перспектива такой войны ясно открылась перед нами 17 июля, когда в небе над Донецком пропал с радаров рейс МН17. Вокруг останков, разбросанных по донбасским полям, разгорелось информационное сражение, в котором русским пока не сопутствует успех.

Впрочем, «Россия проигрывает в информационной войне» — это журналистский штамп, отчего-то подразумевающий, что победитель определяется там, где нас нет. По этой логике Левитан, голос которого гремел над Страной Советов, разумеется, проигрывал информационную войну Гансу Фриче в эфире берлинского радио.

Точно так же и логичные выкладки российского Министерства обороны, вполне убедительные для нас — пустой звук для общественного мнения Запада, бомбардируемого десятками газетных заголовков в стиле, который раньше разрабатывала только отечественная демшиза во главе с покойной Новодворской.

Что изменилось для России после 17 июля?

Стало ясно, что договориться с США о новых правилах игры нам не удастся. Вина России не зависит от того, сбивала она самолет или не сбивала, поставляла она ЗРК «Бук» ополченцам или не поставляла. Вина России в том, что она снова посмела восстать против миропорядка, а с восставшими не торгуются. Их карают, и карают примерно.

Это значит, что мы не можем просто вернуться к положению на день окончания сочинской Олимпиады и сделать вид, что события последних месяцев нам приснились. Не можем сдать Донбасс, вернуть Украине Крым и получить за это грузовик печенья. Печенья не будет, двойка по поведению так просто не исправляется. И даже смена руководства страны, о которой вдруг загрезили наши обнаглевшие рыцари «шарфа и табакерки», позволила бы натянуть разве что жалкую троечку.

Нет, отступать пришлось бы гораздо дальше. На примере Горбачева мы знаем ту ориентировочную цену, за которую хозяин Кремля может заслужить симпатию хозяина Белого дома после долгой и тяжелой ссоры. В то время платой за улыбки и рукопожатия оказался развал страны. Сегодня эта цена была бы равна, как минимум, отказу от ядерного оружия — то есть, учитывая громадность и малонаселенность страны, фактическому отказу от ее суверенитета.

Вариант столь глубокого отступления, конечно, можно рассматривать, но тогда бессмысленно обсуждать будущее России, лучше поговорить о будущем какого-нибудь другого государства — или, скорее всего, нескольких государств. России, желающей сохраниться в ее нынешнем виде, отступать некуда. Поэтому нам поневоле придется держать взятые рубежи и готовиться к возможной изоляции, «санитарному кордону», железному занавесу.

Но для того чтобы действенно изолировать Россию, задушить Россию костлявой рукой технологического и финансового голода, США нужна поддержка союзников, и прежде всего европейцев.

Ракетный удар по малайзийскому Boeing стал еще и звонким ударом американского хлыста по разленившемуся европейскому стаду, слишком вяло реагировавшему на грохот американских боевых барабанов.

Примечательно, что катастрофа произошла через день после того, как США, не добившись поддержки от ЕС, были вынуждены в одиночку вводить новые санкции против России. Горе сотен европейских семей стало линзой, многократно усилившей существовавшие предубеждения против России. Кровь жертв должна была скрепить «атлантическую солидарность».

Эта кошмарная пиар-акция вроде бы дает первые результаты, но они довольно противоречивы.

Британский премьер Кэмерон призвал ЕС ужесточить антироссийские санкции и заявил, что на месте французского президента Олланда он уж точно бы не стал продавать России «Мистрали». Правда, он мог бы многое сделать и на своем месте — например, выгнать российские деньги из Сити и российских покупателей из лондонских агентств по недвижимости. Но об этом он предпочел не распространяться: своя рубашка ближе к телу.

Впрочем, Олланд откликнулся на товарищескую критику и пообещал, что поставка второго «Мистраля», может быть, и в самом деле будет зависеть от российской позиции по Украине. Похоже, что первое судно будет отправлено заказчику без политических условий.

Не спешит наказывать Россию и Ангела Меркель, хотя тоже пеняет Олланду по поводу «Мистралей».

Итак, европейцы вновь халтурят и валят всё друг на друга. Дело тут не в том, что Европа не может обойтись без России. Конечно, российский газ пока заменить нечем, но британский футбольный клуб, как и французский эсминец, в наше время вполне можно продать китайцам или арабам.

Дело в другом. Расчехляя орудия холодной войны, американская администрация начинает вести себя так, как будто мир снова делится на два лагеря — лагерь света и лагерь тьмы. А между тем мир многополярен — или, как минимум, желает быть таковым.

Удовлетворяя имперские прихоти США, объединенная Европа рискует быть запертой в тесном «каплагере» образца 30-летней давности, в котором было тепло и уютно, пока в мире — сначала в Азии, а теперь и в Латинской Америке — не появились новые зубастые конкуренты. Лидеры ЕС не могут не понимать этого, и это дает нам шанс выстоять.

Но главное наше оружие против международной изоляции — это наша собственная открытость. Если мы сами себя не изолируем, никто нас не изолирует. В этом смысле российское общество гораздо крепче советского. Нашему строю не угрожают ни жвачка с джинсами, ни крамольные книги, ни поездки за рубеж. Вместе с тем, если всего этого станет меньше, тоже переживем. Вздохнем, посмеемся, отменим гостиничную бронь в Падуе и начнем планировать отпуск на Соловках.