В отечественной и отчасти зарубежной историографии устоялось мнение, что заговор полковника графа Клауса Шенка фон Штауффенберга, который произошел ровно семьдесят лет тому назад, был протестом отчасти демократических, отчасти здоровых консервативно-националистических сил на гитлеровский тоталитаризм. Поэтому заговорщики воспринимаются как люди, сохранившие честь Германии в годы диктатуры гитлеризма.
Насколько оправданна подобная оценка?
Напомню вкратце историю событий.
Из большого числа групп антинацистского сопротивления в 1943 году объединили свои усилия кружок Крейсау, который возглавлял юрист Гельмут Джеймс граф фон Мольтке, и Берлинский кружок доктора Карла Фридриха Гердерлера. В эти кружки входили или были с ними связаны большая группа военных, в том числе генерал-фельдмаршалы Эрвин фон Вицлебен и Ганс фон Клюге, генерал-полковники Людвиг Бек и Эрих Гепнер. Многие заговорщики занимали крупные посты.
Генерал пехоты Фридрих Ольбрихт был начальником Общевойскового управления Верховного командования сухопутных войск, генерал артиллерии Фриц Линдеманн возглавлял артиллерийское управление вермахта, а генерал-майор Ганс Остер руководил отделом Z (управление кадров и финансов) в военной разведке (абвер).
Но, как это ни парадоксально, defacto командовал ими полковник Штауффенберг.
20 июля 1944 года, находясь в ставке Гитлера, Штауффенберг (он докладывал о состоянии резервов) привел в действие тетриловую мину с замедленным (кислотным) взрывателем. К сожалению, Гитлеру отчаянно повезло.
Во-первых, совещание из-за хорошей погоды перенесли из бетонного бункера (в котором заодно решили провести дополнительные работы по укреплению конструкции) в деревянный барак, использовавшийся, в частности, для отдыха адъютантов.
Во-вторых, находясь под почти непрерывным наблюдением, испытывая дефицит времени и действуя одной искалеченной рукой (полковник был тяжело ранен во время боев в Северной Африке), Штауффенберг смог активировать детонатор только у одной из двух мин.
Наконец, за несколько минут до взрыва портфель Штауффенберга, стоящий под столом непосредственно рядом с фюрером (в двух метрах), был полковником Хайнцом Брандтом отодвинут чуть назад. Казалось бы, пустяк, но теперь портфель отделяла от Гитлера мощная дубовая ножка стола, принявшая силу удара, предназначавшуюся фюреру.
В итоге эффект взрыва был нивелирован не только меньшей мощностью заряда, но и очень слабой взрывной волной из-за открытых окон и слабых стен. Если бы покушение произошло в бункере, то и одного заряда (по мощности равного противотанковой гранате) было бы достаточно. Взрывная волна в замкнутом помещении и не оставила бы Гитлеру никаких шансов.
Задача оказалась невыполненной. Уже к концу дня путч был подавлен. Ряд заговорщиков, включая Штауффенберга, были расстреляны в ночь с 20 на 21 июля. Участвовавший в заговоре адъютант графа оберлейтенант Вернер фон Хафтен в момент расстрела прикрыл собой Штауффенберга.
Однако за внешней героикой заговора скрывается довольно сомнительный состав участников путча. Многие из них были военными преступниками. Так, установивший еще до войны связь с немецким Сопротивлением группенфюрер СС Артур Небе командовал в 1941 году Айнзатцгруппой В. В августе того же года организовал в присутствии своего шефа Генриха Гиммлера расстрел 100 евреев.
Другой участник заговора — Гепнер в период командования 4-й танковой группой координировал свои действия с Айнзатцгруппой А. Согласно «Сводному отчету айнзатцгруппы А за время с июня до 15 октября 1941 года», отношение с танковой группой было «очень тесным, и можно даже сказать носило сердечный характер». Напомню, айнзацгруппы подчинялись СС и РСХА (главное управление имперской безопасности). Их целью была ликвидация политических противников, сил сопротивления, евреев и цыган. Деятельность айнзацгрупп на оккупированных территориях сопровождалась массовыми убийствами гражданского населения.
Сам Штауффенберг на раннем этапе войны в целом разделял идеологию национал-социализма. В одном из писем жене из Польши он говорил: «Население невероятный сброд. Очень много евреев и очень много полукровок. Этим людям хорошо под кнутом. Тысячи военнопленных пригодятся для нашего сельского хозяйства. В Германии они непременно пригодятся в индустрии, так как трудолюбивы и бережливы».
Поддерживал нацистов и еще один будущий заговорщик экономист Эдуард Попиц. Он был награжден золотым партийным значком (высшая награда НСДАП), который получали старейшие члены партии и лица, оказавшие ценные услуги нацистам. Кстати, Попиц пытался привлечь на сторону заговорщиков… Генриха Гиммлера. Дополнительный аргумент в пользу «демократичности» группы Штауффенберга.
Но, может быть, в ходе войны взгляды заговорщиков претерпели серьезные изменения? Вряд ли. Вот как часть путчистов видела будущее. Германия после окончания Второй мировой войны должна существовать в границах 1914 года. Кроме того, в нее входят Австрия и итальянский Южный Тироль (в нем преобладало немецкоязычное население). Напомню, на последнюю область не претендовал даже Гитлер, а в остальном границы страны мало отличались от планов фюрера.
Своеобразно решался и еврейский вопрос — создание для них собственного государства. К слову сказать, подобный план в 1940 году всерьез рассматривался и руководством III рейха. Тогда европейских евреев предполагали депортировать на Мадагаскар.
А вот единого взгляда на Россию у путчистов не было. Так, часть заговорщиков, согласно воспоминаниям главного редактора брюссельского журнала «Часовой» эмигранта первой волны Василия Орехова, утверждала, что будущее «германское правительство торжественно гарантирует неприкосновенность российской территории» и что его усилиями «будет создано Российское Временное Правительство, которое будет обладать полной мощью и независимостью… Наша группа связывает судьбы Германии и России воедино. Большевизм никогда не погибнет без участия в борьбе против него Германии, с другой стороны, Германия погибнет без поражения большевизма».
Вместе с тем другая часть заговорщиков отрицательно воспринимала возможный союз с национальной Россией. И если участник путча дипломат Ульрих фон Хассель допускал, что «в игре, заключающейся в поддержании хороших отношений с обеими сторонами, я предпочитаю западную ориентацию, но, если понадобится, также рассмотрю возможность соглашения с Россией», то заместитель президента полиции Берлина Фрица фон дер Шуленбург (кружок Крейсау) даже послал в Швейцарию другого дипломата и разведчика — Адама фон Тротт зу Зольца, с тем чтобы предупредить главу бернской резидентуры США Аллена Даллеса о появившемся стремлении части своих коллег договориться с Россией, а не с западными союзниками.
Миссия Зольца дала основание Даллесу утверждать, что в случае непризнания союзниками правительства Штауффенберга последнее готово было объединиться со Сталиным. «Хороший» выбор для демократов-заговорщиков.
Поэтому думается, что как минимум частью заговорщиков двигал не антигитлеровский протест, а стремление к власти (тот же Гепнер не мог простить Гитлеру своей отставки). Ради нее они готовы были устранить фюрера и ряд политических структур рейха, как, например, СС или германскую национал-социалистическую рабочую партию, в которых видели своих прямых конкурентов («клику партийных руководителей за спиной воюющей армии»).
Когда-то один из активных участников заговора генерал-майор Хеннинг фон Тресков сказал: «Бог обещал Аврааму не уничтожать Содом, если там найдется десять праведников. Будем надеяться, что благодаря нам Господь не испепелит Германию. Все мы готовы к смерти. Нравственная ценность человека начинается только с готовности отдать жизнь за свои убеждения».
То, что гитлеровская Германия была злом, понятно, вот только были ли выступившие против нее заговорщики праведниками?
