Народный фронт и кризис политической лояльности

День России — хороший повод поговорить о России. О России в последнее время мы несколько позабыли. Все взоры были прикованы к Украине, иногда к Крыму, который стал нашим, но чаще — к Киеву и особенно Юго-Востоку. На то, что происходит собственно в России, наши колумнисты отвлекались редко, иногда с заметным вызовом — мол, вы все пишите про один украинский Юго-Восток, а вот я расскажу как раз про российский Северо-Запад. Однако читательское внимание все-таки обращено в сторону Донецка и Луганска, и, увы, авторы хотят писать преимущественно о том, что интересно их читателям.

Но даже в редких статьях о России меньше всего говорится о нашей внутренней политике. Об экономике, культуре, социальной сфере публицисты всех мастей еще готовы вести серьезный разговор, но вот политика удивительным образом всех волнует мало. В отличие от того, что происходило год назад, когда все лето политически активный слой населения следил за сенсационными выборами мэров Москвы и Екатеринбурга и когда главной интригой момента было — сможет ли Навальный и его партия потеснить «Гражданскую платформу» Прохорова и какова вообще будет судьба либерально-оппозиционного движения в России.

Сейчас, я думаю, мало, кто вспомнит без подсказки, как вообще называется движение Навального. А «Гражданская платформа» и ее судьба интересует лишь специалистов в области политических технологий. Реальная причина этого состоит, конечно, в том, что события на Украине резко подняли популярность власти и повысили рейтинг главы государства до астрономических 83%. В этой ситуации о каких-то более-менее всамделишных политических альтернативах думать становится просто неинтересно.

Увы, не только на федеральном, но даже на региональном уровне.

 Конечно, кампания по выборам в Мосгордуму, возможно, обещает нас еще чем-то порадовать, но пока интерес к этой кампании довольно незначителен. Несмотря на то что вроде бы на этих выборах тестируется судьба «Гражданской платформы» как полноценной либеральной альтернативы действующей власти.

У этих выборов на самом деле одна интрига: за кого проголосует лояльный Путину избиратель. Далеко не факт, что он вообще пойдет голосовать. Только что мне по телефону позвонили сотрудники какой-то социологической службы и подробно расспросили по анкете, что я думаю о проблемах города и собственного района. Я ответил, как мог. Наконец, дело дошло до темы выборов. «Пойдете ли вы голосовать 14 сентября?». «Пойду, я всегда хожу», — ответил я. «А за кого  Вы проголосуете?». Далее следовал перечень партий: некоторые названия я никогда не слышал, но большая часть мне была известна.

Я на секунду растерялся. Я представил себе законопослушного, патриотичного и лояльного Путину избирателя и вдруг понял, что ему голосовать будет решительно не за кого.

Выбор такой: либо системная, но все-таки оппозиция типа КПРФ или ЛДПР, либо опальная «партия власти» «Единая Россия», возглавляемая премьер-министром и ровно ничем не запомнившаяся в эти судьбоносные дни, если не считать выступления депутата Евгения Федорова о том, что Виктор Цой — это агент ЦРУ. Но если я не хочу голосовать за Федорова, а хочу именно за Путина, что мне прикажете делать.

Ровно год назад прошел учредительный съезд «Общероссийского народного фронта», тогда было решено сделать из этой организации неформальное общественное движение единомышленников президента по типу объединения избирателей в поддержку Барака Обамы. Тогда же в качестве первых лиц движения были выдвинуты три довольно симпатичных человека — кинорежиссер Станислав Говорухин, журналистка Ольга Тимофеева и бизнесмен Александр Галушка. Последний, впрочем, довольно быстро занял должность министра по развитию Дальнего Востока. А Тимофеева и Говорухин остались во фронте. Само движение превратилось в своего рода комитет народного контроля при президенте РФ — его активисты следили за выполнением государственных программ, целевым расходованием средств, жестким соблюдением закона при осуществлении закупок. Выводы ОНФ учитывались при оценке работы губернаторов и других чиновников.

Тем не менее, очень трудно понять, почему все-таки «Народный фронт» не был превращен в новую «партию власти»? Почему была сохранена «Единая Россия», которая за это время потеряла почти все кроме своего места в политическом процессе?

Откровенно говоря, у меня убедительного для самого себя ответа на этот вопрос. Когда Путин впервые заговорил об ОНФ в мае 2011 года, обозревателей несколько смутило название, не пригодное для мирной жизни. Но мирная жизнь в прежнем понимании кончилась – мы каждый день смотрим по новостям в основном сводки с мест боев. Тема борьбы с фашизмом, ради которой и создавались Народные фронты в европейских странах, стала тоже довольно актуальной.

И тем не менее бренд Народного фронта используется исключительно для решения проблем, связанных с эффективностью государственного аппарата.

Возможно, это и правильно, не стоит повышать градус  общественного возбуждения еще и политической актуализацией метафоры «фронта». Пусть «фронт» занимается проблемами «тыла», на которые легко махнуть рукой, пока все взоры обращены к событиям по ту сторону украинской границы.

Но наш вопрос тем не менее остается открытым, за кого идти голосовать последовательным сторонникам Путина 14 сентября.

И отсюда вытекает встречный вопрос, а не сочтут ли сторонники президента своим поражением, скажем, третье место ЕР на выборах Мосгордуму. С одной стороны, где сейчас Путин, а где — ЕР. А, с другой, все-таки будет неудобно. Особенно в нынешней не самой простой ситуации.

В этих наших выборах есть что-то немного магическое — лидеру на них следует побеждать даже в том случае, если он в них не особенно и участвует. Просто ради спортивного интереса.