В Европе Барак Обама остается верен себе. В том смысле, что он продолжает действовать вынужденно, по необходимости. Не всегда, но слишком часто он поступает в соответствии с принципом… поступаться принципами. А если сказать точнее ― отвлекаться от генеральных целей и приоритетов.
Ни в коей мере целям его президентства не соответствовало ввязываться в европейские дела, да еще сопряженные с военным воздействием, пусть и непрямым, усиливать НАТО в Европе и грозить России пальцем с трибуны, установленной перед американским боевым истребителем на авиабазе в непосредственной близости от границ раздираемой гражданской войной Украины.
А уж тем более тратить $1 млрд на военные цели за океаном.
Если внимательно вслушаться в речи Обамы и его ближайших соратников за прошедшие 5 лет, задачей Америки было вовлечение как можно большего количества игроков в поддержание некого сносного мирового порядка, который ― как худой мир лучше доброй ссоры ― предпочтительнее хаоса, который, кстати, возникает чаще всего именно тогда, когда грозные речи произносятся на фоне военной техники.
Во время дебатов 2012 года вице-президент Байден предельно ясно дал понять своему сопернику Полу Райану и всей аудитории, имеющей уши, чтобы слышать, что очень важно, когда в решении сложных проблем, например иранской, принимают участие и частично соглашаются с США другие страны, такие как Россия и Китай. Надо дать шанс дипломатии, и не будет, мол, у Тегерана уже такого аргумента, как «односторонний диктат США».
На Иран (или Северную Корею) будет давить уже весь мир.
И действительно, в случае с Ираном дипломатия подействовала куда лучше угроз и санкций, и так называемая иранская разрядка стала свершившимся фактом.
На ее пути неожиданно возникло препятствие в виде пересечения в Сирии пресловутых «красных линий», когда-то произвольно прочерченных по казавшимся весьма далеким границам, главное из которых ― применение химического оружия.
Любопытно, что еще в 2011 году, когда фраза о «красных линиях» была обронена, Белый Дом называл Башара Асада «надежным переговорщиком» и «реформатором». Препятствие было весьма неприятным и раздражающим. Ударить по Сирии означало похоронить «иранский проект», не ударить ― получить в свой адрес обидное обвинение в слабости. Обама всячески откладывал решение и все больше раздражался, злился и расстраивался.
Так злится и расстраивается ученый, готовый вот-вот осуществить прорыв в излечении страшной болезни, когда его отвлекают на заполнение журнала посещений лаборатории (иначе небезопасно).
Так злится талантливый финансовый менеджер, построивший почти идеальную систему cash flow, когда технолог из производственного отдела указывает ему на необходимость внепланово оплатить вагон гаек (иначе производство встанет). Так злится президент-интеллектуал, выходец из гарвардского кампуса, поставивший целью чуть подправить мир, а тут такое…
Что делают в таких случаях?
Люди, являющиеся истинными лидерами, выстраивают иерархию целей и средств. В теории бизнес-управления это называется управление приоритетами ― priority management.
Высший приоритет ― это победить болезнь, оздоровить финансы и улучшить мир. Вот только следует ли швырять в лицо начальнику службы безопасности журнал посещений со словами «Уйди, чудовище!» или достаточно коротких переговоров с целью достижения взаимопонимания, ибо именно ученому лучше всех известно, что будет, если по лаборатории будут шляться все, кому не лень?
Следует ли зарубить закупку гаек и обречь предприятие на ситуацию, в которой учитывать особо будет нечего, или можно сделать исключение с дальнейшим вовлечением производственников в финансовое планирование?
Следует ли злиться и практически впадать в депрессию, когда твоих «великих целей» не понимают, или самому осознать, что к тем, кто тебе идейно не нравится, нужно относиться практически так же бережно, как и к тем, кто разделяет твои убеждения, ― по той простой причине, что мир слишком хрупок, чтобы позволять себе обижаться и мстить?
Теория и практика priority management подсказывает, что, удерживая главную цель, не следует ни в коем случае употреблять всю свою власть, чтобы попытаться раздавить назойливого оппонента. Как только вы дадите волю праведному гневу, вы неминуемо отклонитесь и от генеральной линии.
Барак Хусейн Обама, мягко говоря, с priority management явно не в ладах.
Во внутренней политике мы видели это весьма отчетливо. Чуть ли не главными целями нынешней администрации были медицинская и миграционная реформы. Разумеется, было и противодействие. Республиканцы хотели оставить рынок медстраховок свободным, а в качестве мигрантов они желали видеть не только потенциальных избирателей Демпартии.
Все понятно, нужны переговоры и взаимные уступки. Но нет! Поскольку «эти мелочные республиканцы» зело не нравились президенту, он решил (ставя под угрозу генеральные цели!) «бросить в них журналом» ― наехать на вторую поправку (владение гражданским оружием) и объявить о поддержке однополых браков. Тем самым он лишь восстановил против себя людей, которые готовы были с ним говорить.
Случилось так, что однополые браки почти повсеместно узаконены, но зато оружие теперь еще более доступно, миграционная реформа запуталась в таких тенетах, что только полностью республиканский конгресс сможет ее распутать, а внедрение Obamacare стало всемирным посмешищем.
Но вернемся к международным делам. В случае с Сирией «неожиданно» помог Владимир Путин, и на минуту стало казаться, что достойный мировой порядок близок, как никогда. Нужно было только не злиться на тех, кто (вполне по долгу службы) обличал Обаму в слабости и сталкивал лбами президентов России и США. Обама не справился с этой несправедливой, по его мнению, ношей. Последовало быстрое и драматическое развитие событий, и вот он, лауреат Нобелевской премии мира, готов потратить миллиард на военное противодействие России в Европе, выступает на фоне хищной военной «птицы» и призывает Порошенко «поскорее всё решить на Востоке».
И знаете что? Столь могущественного человека не оправдывает то, что его провоцировали. Как не оправдывает надоедливый охранник ученого, который так и не справился с лекарством от всемирной пандемии.
Priority management, Mr. President!
