«Если дадут сыграть Гамлета — буду весить 200 кг»
Петербургский актер Андрей Федорцов полюбился зрителям еще в начале нулевых — по сериалу «Убойная сила». Сегодня он востребован в кино, играет на театральной сцене, седьмой год ведет на НТВ передачу для автомобилистов «Главная дорога». Сейчас артист снимается в сериале о пограничниках «Зеленые фуражки», а на подходе — премьеры нескольких фильмов. С Андреем Федороцовым встретился корреспондент «Известий».
— В каких киноролях предстоит вас увидеть?
— Это психиатр в «Легок на помине». Эксгибиционист в «Корпоративе»: то, что я там с голой задницей, актерски оправданно на 100%. Как и в «Новогоднем киллере» несколько лет назад, где мы играли с Гальцевым, и я бегал зимой абсолютно голый, с фонарем, чтобы не отдавать долг, и это было смешно. В «Каминном госте», интересной мелодраме, я работаю с Марией Шукшиной, там хороший сценарий, что сегодня редкость. Оказавшийся под стражей по ложному обвинению, мой герой бежит из автозака. Его преследуют вооруженные охранники, но ему удается скрыться. Он находит убежище в камине одинокой женщины...
Мы снова переозвучили фильм «Псевдоним для героя», который режиссер Роман Качанов начал снимать еще в 2008 году. Это экранизация повести петербургского писателя Андрея Кивинова, криминальная комедия, мне досталась роль «отмороженного» бандита по кличке Ирокез.
Кроме полнометражных картин у меня постоянная работа в сериале «Литейный», роль Андрея Ухова («Моцарта»). Скоро выйдет «Тайна принцесс» по мотивам сказок братьев Гримм. Мы с Сергеем Степанченко и Сергеем Дороговым («6 кадров») изображали стражников и пели песню композитора Геннадия Гладкова. В «Двенадцать месяцев. Новая сказка» мне достался Сентябрь. Там последняя роль украинского актера Богдана Ступки, он сыграл Декабрь.
— Будущие режиссеры, студенты, снимая свои первые фильмы, часто приглашают в них известных актеров. Им хочется снять звезду. Вы соглашаетесь на такие просьбы?
— Смотрю на мотивацию. Может быть, им хочется сразу зарабатывать большие деньги? Может, проблема в этом? Мы об «успехе», «славе», «заработках» и не помышляли. А если молодой человек думает о том, что скоро станет знаменит, — на этом всё заканчивается.
В свое время у меня было очень много таких фильмов-«коротышек». Это сложный жанр, ты должен за 4–5 минут показать жизнь человека. Для этого требуется хорошее мастерство. Ребята еще учатся, ищут себя. Когда мы учились в институте и в театре подыгрывали мастерам, то занимались творчеством по 24 часа в сутки, придумывали сцены и разминали себя, чтобы стать профессионалами.
— Сейчас учат не так, как вас?
— Думаю, что так же. Просто подход разный. Время другое. В 1990-е, когда мы учились, нам было интересно освоить профессию. Кино не снималось. А сейчас многие сразу попадают в сериалы, знаменитыми хотят стать.
— Юрий Гальцев преподает в Театральной академии. А вы бы взялись за преподавание?
— У Юрия хорошие ребята, курс актеров эстрады. Он выпустил в Театре эстрады со студентами спектакль «Шуры-муры» по рассказам Шукшина, я смотрел. Очень здорово играют. А я бы учить не взялся. Это профессия серьезная. Но когда на съемочной площадке мы «разводим» сцены, приходится заниматься, что называется, учить молодых актеров. Потому что вообще ничего не знают. Я много играю с молодыми и вижу, что им не хватает основ профессии, уроков, которые давал нам Дмитрий Хананович Астрахан. У нас были мощные учителя по мастерству. А еще Астрахан брал нас в спектакли Театра комедии, где был художественным руководителем, и мы сразу стали подыгрывать актерам. Что называется, «пинок под зад — и учись плавать». Я играл на сцене с Равиковичем в спектакле «Тартарен из Тараскона», с Демьяненко — в «Алхимиках», со Светиным — в «Трудных людях».
— У вас несколько антреприз, а хотели бы работать в труппе какого-то театра?
— Не думаю, что труппа захочет со мной работать — я постоянно занят в кино и на ТВ. Плюс сериалы, гастроли. Четыре года назад я стал работать в петербургском Театре эстрады, руководит которым Юрий Гальцев, — я предложил пьесу Григория Горина «Феномены». Режиссер Александр Синотов поставил ее, сколько лет играем «Феномены» — и всегда аншлаги. А недавно у нас появился новый спектакль — «Операция «Развод». Рискнули поставить современную пьесу, да еще и комедию, что сейчас многие боятся делать — непонятно, о чем ставить, поэтому берут классику, за нее-то хотя бы не стыдно.
— В спектакле Льва Рахлина «Покровские ворота» у вас роль Хоботова. Как реагируют зрители в разных городах на вашего героя?
— Многим и невдомек, что мы поставили пьесу Зорина, а не спектакль по фильму Козакова. Приходят за кулисы и спрашивают: «А что это вы не по фильму играете?». У нас не то же самое, что в кино. Больше говорится про интеллигенцию, про то, что мы по кругу ходим, и ничего у нас в жизни не получается. В нашей постановке Хоботов — человек нерешительный, подкаблучник — изменился и все-таки совершает поступок: не слушает Маргариту и женится на Людочке. В финале мы едем в ЗАГС.
Когда нет любви, я считаю, надо расстаться, но большинство мужчин всю жизнь живут без чувств, и в этом — ад. Знаю таких в жизни. Ничего не должно держать, даже дети. Как можно жить с человеком, которого не только не любишь, а ненавидишь? Это же страшная трагедия. Вот об этом наши «Покровские ворота».
— Сколько разных ролей у вас. А многие считают вас актером исключительно комедийным.
— Я сыграл всё. Некоторые роли — уже по пятому кругу. Вот скажите, что еще можно сыграть? Гамлета? Дадут принца датского — и я сделаю специальный пластический грим, буду весить 200 кг. Шекспир написал комедию. Гамлета должен был играть полный человек, с одышкой, нерешительный, мятущийся. Пять часов, зная, кто убил его отца, не решается на поступок.
Через комедию говорить со зрителем о серьезных вещах намного сложнее, но это точнее. Я играл Швондера в спектакле «Собачье сердце». Люди смеялись, хотя я играл чистого фашиста.
Артист, если он настоящий артист, должен играть всё: комедию, трагедию, драму, мелодраму. Играть в мультфильме, быть клоуном, эксцентриком, лицедеем. Помню, как Александр Демьяненко до глубины души обиделся, когда ему сказали про амплуа комика. Он был прекрасным драматическим артистом. Но вот сыграл в кино Шурика…
Многие актеры, считающие себя драматическими героями, вообще не умеют шутить в кадре, они пусты. Артист, который красуется, любуется собой, это не артист, а непонятно кто. Актер должен органично присвоить любую маску — так, чтобы ему верили.
— Вы вообще не верите в амплуа?
— Не верю. Какое амплуа у Фрейндлих, Гурченко? Они играли в комедийных фильмах и в драматических. Настоящие актрисы не боятся быть некрасивыми, страшными, смешными, у них огромный диапазон.
— Испокон веков в театре были комики, трагики, герои и героини, простаки, злодеи.
— Русская театральная школа — ты должен играть всё. Я играл в Театре комедии мальчиков, коней, придурков, были драматические роли. Было жестко: вот тебе роль — вперед, работай, ломай себя. Меня окружали артисты, которые блистали в разных ролях. Искусство актера — это многогранность, многоплановость. Об этом писали Бурков, Басов, Леонов, Евстигнеев…
Мне повезло увидеть на сцене Смоктуновского. Он читал Пушкина у нас в Театре комедии. И мы, студенты, стоя в кулисе, открыв рты, смотрели. Потом спросили: «Иннокентий Михайлович, скажите, как вы это делаете? Поворачиваетесь спиной, заканчивая фразу, а у нас слезы на глазах…» — «Очень просто! 358 умножьте на 328 минус 2589». Шутник был. Не трагик, не комик. Артист либо интересен публике, либо неинтересен.
— Как вы относитесь к прославившему вас «оперу» — Васе Рогову из «Убойной силы»?
— Вы издеваетесь? Это давным-давно было.
— Но фильм-то показывают часто. Некоторые пишут: «Вася Рогов — проклятие Федорцова».
— Чушь какая-то. Люди пишут, ничего не зная об актерской профессии, о нашей жизни. Как может стать проклятием роль, благодаря которой тебя знают в каждом городе, от детей до стариков? Другое дело, что есть еще роли, интересные для меня, более глубокие. У меня несколько спектаклей в месяц, полные залы на них.
Каждый выход на сцену или съемочную площадку — как в первый раз. Это самое главное. Будешь халтурить — не соберешь публику. Зал собирается молвой: «Хороший спектакль, сходите обязательно!» Или: «Дерьмо, не тратьте время». Получилось у нас или нет — судить зрителям.
