Пройдет время, окончится гражданская война, и 11 мая, наверное, будут праздновать в Донецке и Луганске как День независимости. Но этот день принадлежит не только Донбассу, не только нарождающейся Новороссии.
Если бы ООН решила перенести Международный день демократии с 15 сентября на более осмысленную дату, то день референдума о государственной самостоятельности Донецкой и Луганской республик стал бы удачным выбором. Я не знаю, когда и где воля народа к демократии была проявлена столь же драматическим образом.
Это не был референдум под дулами автоматов. Это был референдум под дулами танков, минометов и гаубиц врага. Битва между свинцом и бумагой, между сталью и авторучкой. Референдум в осажденном Славянске — как Седьмая симфония Шостаковича в блокадном Ленинграде. Референдум в расстрелянном Мариуполе: толпы у избирательных участков вместо траурного шествия.
Успех голосования был под большим вопросом, ведь власть самопровозглашенных республик простиралась далеко не на все населенные пункты, в которых должны были изъявлять свою волю избиратели, не говоря о коммуникациях между ними. Поэтому предложение Путина отложить референдум выглядело не только как уступка Западу, но и как дружеский совет восставшим: не торопитесь, ребята, возьмите больше времени на подготовку, иначе провалите экзамен.
Но руководители ДНР и ЛНР не согласились на отсрочку, пошли ва-банк и сотворили чудо. Явка — 75–80% от числа избирателей, за государственную самостоятельность проголосовало 90%. Результат более чем убедительный для всех, кому внятен голос разума. Но важны не только цифры, которые всегда можно долго и нудно оспаривать. Важна победа духа, важна наглядная демонстрация этой победы.
Изумленным международным агентствам, крупнейшим телеканалам пришлось распространять по всему миру вовсе не те картинки, на которые они рассчитывали. Это был печальный день и для украинских наци, и для их друзей — московских «либералов». Люди, которых они привыкли обзывать «ватниками» и «колорадами», люди, которых они презирали за любовь к треникам, семкам и пергидролю, по всему Донбассу с энтузиазмом выстроились в очереди не за хлебом, не за водкой, не за новой моделью iPhone, а за правом решать свою судьбу с помощью демократической процедуры.
Ход голосования ясно показал: сторонники отделения куда лучше усвоили базовые европейские ценности, чем приверженцы «единой Украины», которые из всего европейского наследия взяли на вооружение только идеологию германского нацизма и которые не несут украинскому народу ничего, кроме лжи, запугивания, бессудных расправ и открытых убийств.
11 мая бандиты попытались сорвать голосование в городе Красноармейске, снова пролив кровь мирных граждан.
Самим фактом успешного проведения референдума власти ДНР и ЛНР доказали, что к настоящему времени они уже обладают достаточным контролем над территорией. Это серьезно усугубляет проблемы Киева. Мировое сообщество может сколь угодно долго не признавать результаты голосования де-юре, но фактическая утрата контроля над двумя регионами — это ровно то самое, о чем предупреждал МВФ, обещая ужесточить условия кредитования. Неудивительно, что украинский рынок мгновенно отреагировал новым падением гривны.
Но и положение России тоже простым не назовешь. Признавать или не признавать новые республики? Возможен ли какой-то промежуточный вариант?
Отвечать на эти вопросы приходится с учетом того, что гражданская война на Украине прекратится, увы, не завтра. Киевский режим продолжает с маниакальным упрямством объявлять один этап «антитеррористической операции» за другим. Кроме того, в дело вступают частные армии, главнейшей из которых становится армия олигарха Коломойского.
У Коломойского, возомнившего себя великим герцогом Юго-Востока, есть свой проект Новороссии, антироссийский и антидемократический, и его сепаратизм нимало не беспокоит киевскую хунту. Помимо данного ему в кормление Днепропетровска он уже подмял под себя Запорожье и Одессу, а 11 мая попытался, хотя и безуспешно, сымпровизировать собственный референдум о присоединении Донецкой и Луганской областей к Днепропетровской области.
Итак, спокойной жизни у новых республик не будет. Отвергнув итоги голосования вместе со всем миром, Россия фактически встала бы на сторону хунты и потеряла бы симпатии Юго-Востока. В то же время, если Россия официально признает ДНР и ЛНР независимыми государствами, у нее не останется веских оснований для отказа в отправке миротворческих сил, а это будет означать новые санкции Запада. При этом возрастает опасность того, что остальные новороссийские регионы придется окончательно оставить на растерзание националистам.
России был бы выгоден «мерцающий» статус ДНР и ЛНР, при котором они пользуются фактической независимостью, прежде всего в отношениях с РФ, но в то же время могут оставаться участниками внутриукраинского диалога. Призыв к такому диалогу, к воздержанию от насилия, к посредничеству ОБСЕ содержится в первом заявлении Кремля по итогам референдума.
Впрочем, на практике «внутриукраинский диалог» всё больше перемещается на поле боя. Непосредственной задачей новых республик становится зачистка своей территории от оставшихся атрибутов и структур киевской власти.
Но рано или поздно ополченцам придется перейти границы своих республик. Это вопрос их выживания. Чтобы устранить угрозу танковых атак украинской армии, придется рассеять изюмскую группировку. Чтобы мирные жители не боялись очередных набегов банд Коломойского, придется разорить их осиное гнездо в Днепропетровске.
Логика гражданской войны приведет к пробуждению и объединению Новороссии. И только после окончательного определения границ одного или нескольких новых государственных образований, которые могут возникнуть на месте прежней Украины, появится смысл говорить об их официальном признании со стороны России.
