В ночь на 10 марта 2010 года меня разбудила жена. За закрытыми дверями спальни раздавался грохот, как будто кто-то ходил по квартире и хлопал дверцами мебели. «У нас пожар», — отчего-то сразу догадалась жена.
Я вскочил, открыл дверь. За дверью гудело и была темнота. Полная, непроницаемая, словно бы материальная темнота. Черный, густой дым. За этим дымом, в семи шагах была запертая изнутри железная входная дверь. И я как-то сразу понял, что не смогу сделать эти семь шагов. Не дойду.
Я закрыл дверь, мы вышли на балкон. Закрыли за собой плотную пластиковую дверь. Вызвали пожарных. Было три часа ночи, всё вокруг спало. Ни одного светящегося окна. Мы стояли на балконе шестого этажа и понимали, что из квартиры не выйти, а дверь снаружи не открыть (хорошая, дорогая дверь, замки во все стороны, внутри залита бетоном и всё такое). А о том, что происходило за пределами спальни, мы не имели никакого понятия.
Через показавшиеся вечностью минут 10 ожидания пожарных я решил еще раз посмотреть за пределы спальни — может, все же рискнуть дойти до двери? Я снова зашел с балкона в комнату, задержал дыхание и открыл дверь. На меня дыхнуло черным, горячим дымом. О том, чтобы шагнуть туда, не было и речи. Когда я вышел на балкон, жена сказала: у тебя всё лицо черное. И, несмотря на задержанное дыхание, я чувствовал, что всего один глоток этого дыма наверняка убил бы меня. Просто чувствовал.
Потом вышли соседи и сказали, что снаружи видно — горит в дальней комнате. Далеко от нас. Приехали пожарные, сломали стену около железной двери. Как в кино, открылась дверь в спальню, через уже почти неразличимую от дыма спальню пробился луч света и мы увидели пожарного в маске. Нас вывели, и соседи увели нас к себе спать. От того момента, как мы проснулись, прошло не более получаса.
И вот что было наутро. Оказалось, загорелась розетка. Над розеткой была занавеска. От занавески загорелся диван. Площадь пожара (внимание) — меньше квадратного метра. Меньше квадратного метра сгоревшего паркета, треть сгоревшего дивана и треть сгоревшей деревянной оконной рамы. При этом вся квартира была черной, причем эта чернота начиналась на половине высоты потолков. Нижняя часть стены — чистая, выше — черное.
Сажа везде: в шкафах на кухне вся посуда черная, а кухня была от очага через комнату. И — жар. На полу гостиной, в паре метров от очага пожара, стоял монитор компьютера. Он лишь чуть закоптился, но не изменил формы. Рядом с ним, на тумбочке метровой высоты, стоял телевизор. Он расплавился. Грохот, от которого мы проснулись, издавали падавшие с потолка плавившиеся пластиковые панели. Они расплавились во всей квартире, кроме спальни.
Вот то, что я видел своими глазами. Мой опыт. Жар и дым поднимаются вверх. В замкнутом пространстве жар распространяется даже от такого маленького пожара на всё помещение. И — ядовитый дым от пластика, один вдох которого кажется смертельным. Причем пластик даже не горел, но всё равно выделял черный дым.
А теперь посмотрите на одесский Дом профсоюзов без конспирологии, но с высоты этого знания.
Умершие от «неизвестного ядовитого газа» люди. Свидетель, видевший «зеленый дым» под дверью.
Что это?
Пластиковые панели на стенах. Пенопласт для утепления под этими панелями (здание 1958-го года постройки, стылое и промерзающее, разумеется его утеплили). Пенопласт горит с выделением зеленого дыма — я сам видел, когда сжигал мусор на даче. От этого дыма страшно даже на открытом воздухе. А один-два вдоха этого дыма в замкнутом помещении — и всё.
Другого воздуха нет.
Обугленные сверху и нетронутые снизу трупы, лежащие на чистом паркете среди не сгоревших деревянных перил — что непонятного? Жар — сверху. Гудящий, распространяющийся мгновенно по лестничной шахте жар.
«Откуда черный дым? — спрашивают диванные конспирологи. — Что это — резина? Покрышки?» Нет, это пластик. ПФХ на стенах — везде, в каждом офисном кабинете. Даже если не горит — выделяет ядовитый дым при высокой температуре.
Самое страшное в пожаре в Доме профсоюзов — в том, что это был обычный, банальный пожар в старом офисном здании. Решетки на дверях кабинетов. Длинные коридоры. Ни света, ни воды. Люди находились в полной, непроницаемой темноте и просто не знали, куда им бежать.
Можно ли было спасти всех этих людей? Да, конечно, можно было. Их надо было просто вывести, пока они не задохнулись и не попали в ураган колоссального жара на лестнице, для создания которого хватило бы пары удачно попавших бутылок.
Именно поэтому официальные украинские лица выдумывают сейчас свои удивительные версии.
О том, что пожар начался сверху. Жар поднимается вверх. Пожар сверху вниз не распространяется, если только не капает расплавленный пластик или не падают горящие детали, а лестница, где они могли бы капать и падать, не сгорела. Был только жар.
О ядовитом веществе, которое некий злоумышленник привез в Одессу накануне. Не было никакого вещества. Были пластик и пенопласт.
Обычный, банальный пожар. Только от начала пожара до приезда пожарных прошло 40 минут.
И всё это время вокруг здания стояли «сторонники единой Украины» и угрожали тем, кто пытался выбраться.
То есть этих людей действительно просто сожгли. Без всякой конспирологии.
И в этом Украине, конечно, сложно признаться.
