Сразу после всероссийского Совета законодателей, состоявшегося в Петрозаводске, президент Путин провел там же, в столице Карелии, совещание по проблемам моногородов с участием целого ряда федеральных министров.
В этом подходе мне увиделось интересное решение проблемы главного российского «моногорода» — Москвы. Пока все политические и экономические вопросы страны обсуждаются только в одном городе, это неизбежно влечет за собой дистанцирование и абстрагирование столичных чиновников от интересов очень многообразных субъектов федерации.
А из Карелии президент увидел и раскритиковал медлительность правительства в решении проблемы моногородов. В этой небольшой республике их сосредоточено 10, а всего в России — более 300.
Моногорода — довольно тяжелое наследие советской плановой экономики. Коммунистическая идеология ставила производительные силы над производственными отношениями. В реальности это отражалось как превосходство промышленности над человеком. Если партия решила где-то построить завод — туда направлялись и рабочие, мнения которых никто особо не спрашивал.
Это привело к возникновению феномена сотен градообразующих предприятий, население вокруг которых становилось лишь приложением к производству, а не наоборот. Большинство жителей этих городов и поселков работало на «родном заводе» и всецело зависело от него.
В странах, избежавших «самого передового строя», таких проблем, как правило, не возникало. Недавно в составе группы российских исследователей мне довелось посетить крупнейшее по территории испанское автономное сообщество — Кастилия и Леон. Там можно увидеть множество небольших населенных пунктов, сравнимых с российскими поселками, но есть также и довольно крупные производства. Однако вопрос о том, имеется ли у них проблема моногородов, наши местные коллеги даже не поняли. Потому что экономика там всегда была дифференцированной и не создавала тотальной зависимости населения от судьбы того или иного завода.
Кстати, такой проблемы не было и в дореволюционной России. Хотя тот же Петрозаводск был основан вокруг оружейного завода, возникшая вокруг него слобода сохраняла экономическое многообразие, будучи взаимосвязанной с традиционными промыслами Прионежья.
Однако в советское время в Карелии было построено множество моногородов (Костомукша, Кондопога, Сегежа, Надвоицы и т.д.), абсолютно зависимых от единственного градообразующего предприятия. И с началом рыночной эпохи их поджидал неизбежный кризис — рынок динамичен, а продукция этих предприятий вдруг оказывается неконкурентоспособной. Иногда устаревают сами базовые технологии производства, но их модернизация выглядит гораздо дороже, чем сокращение выпуска продукции. Это влечет за собой сокращение рабочих мест и, как следствие, социальные кризисы.
Такой кризис, едва не переросший в социальный бунт, случился в 2009 году в городе Пикалёво Ленинградской области. Тогда его удалось погасить срочными государственными дотациями, но такие способы поддержки вряд ли могут быть вечными...
На совещании предлагалось также установить налоговые льготы для инвесторов в моногорода. Но какой инвестор будет вкладываться в заведомо убыточное производство?
Популярные разговоры о социальной ответственности крупного бизнеса (владеющего этими самыми градообразующими предприятиями), как представляется, мало что дадут. Никакой бизнес не будет работать в сугубо благотворительных целях. Гораздо более назревшей и эффективной выглядела бы федеральная программа экономической диверсификации моногородов. Говоря языком из несколько другой области, их экономику надо перевести из режима моно в стерео.
Это подразумевает развитие альтернативных, инновационных кластеров, привлекательных для местного населения и обеспечивающих его занятость в случае упадка прежних заводов. Причем сами эти заводы могут обрести свое новое звучание — что наблюдается на многочисленных европейских примерах реконструкции устаревших промышленных предприятий в современные дизайнерские мастерские.
Кстати, для Карелии такой подход выглядел бы вполне естественно. Этот регион с его обилием природных и культурных памятников словно бы специально предназначен для туризма. Туризм сам по себе уже давно стал весьма прибыльной постсовременной индустрией — соседняя Финляндия активно пользуется своими преимуществами в этой отрасли. Даже многие российские путешественники сегодня предпочитают эту страну Карелии. А приток туристов, в свою очередь, стимулирует развитие и других экономических отраслей.
Но главная проблема здесь видится в ином и представляется общефедеральной. Это законодательные и бюрократические препятствия для развития малого бизнеса. Только он может стать живым мотором диверсификации экономики моногородов. Именно в рамках малого бизнеса созревает масса новых креативных решений по реконструкции и модернизации прежней среды обитания. Заметим, кстати, что туризм в Финляндии — это не какой-то неповоротливый государственный монстр, а именно сеть малых частных предприятий, которые и обеспечивают привлекательность каждого местного городка.
Но этот вопрос на карельском совещании, увы, не обсуждался...
