Санкции сделали свое дело.
Российский политический класс не просто консолидировался — идеологические антиподы в буквальном смысле и заклятые недруги заговорили на одном языке. Коммунист Геннадий Зюганов и капиталист Михаил Прохоров совместными усилиями вот-вот превратят аббревиатуру НЭП из этапа советского прошлого в доминанту российского настоящего.
А то и будущего.
Понятно, что для Зюганова новый НЭП — это скорее инверсия ленинско-бухаринской «новой экономической политики», своеобразное вкрапление социализма в капиталистическую, или, точнее, госкапиталистическую экономику.
Левый поворот, а не правый уклон.
А прохоровский «НЭП 2.0», наоборот, предполагает очередное «ослабление гаек» и снижение госвмешательства.
И всё же у двух этих «нэпов» есть одна общая черта. Речь идет о мобилизационных проектах. А значит, предусмотрен и «дембель». В явной или неявной форме — не суть важно. Более того, в данном случае важнее даже не сама неизбежность демобилизации, сколько ее ожидание, которое кардинально влияет на поведение экономических агентов.
Но отечественная экономика до сих пор была построена как раз на ожидании «дембеля». Крупные собственники готовились к тому, что их бизнес рано или поздно будет выкуплен госкомпанией или «коллегами», прокредитованными госбанками.
А предприниматели уровнем пониже непременно переводятся в разряд «старослужащих», получив госконтракты или подряды от тех же госкомпаний.
Наряду с юкосовским «кнутом» такой «пряник» позволял обеспечить политическую лояльность предпринимательского класса. А бюрократии давал еще один инструмент по монетизации административного и силового ресурса.
Казалось бы, идеальная схема. Даром что не экономический «вечный двигатель». Благо, на смену госкапитализму вот-вот должна была прийти приватизация. А фактически — management buyout, легализующий капиталы госолигархов и запускающий передел собственности по новой.
Одна беда — эта модель не предполагает долгосрочного планирования, осмысленного строительства бизнесов на века, или, если угодно, предпринимательского воплощения идеи бессмертия. Возник опасный парадокс. Пассионарии и харизматики, каковых немало в отечественном бизнесе (как, собственно, и в любом другом — законы жанра и «естественный отбор» обязывают), столкнулись с весьма скудным набором ответов на сакраментальный вопрос: «Что дальше?», обычно посещающий человека в середине жизни.
Смею предположить, что Михаилу Ходорковскому, который отмечал свое 50-летие, еще находясь в колонии, было в известной степени проще, чем, скажем, его тезке Михаилу Фридману, встретившему этот знаковый юбилей с «серебром» от очередного рейтинга Forbes.
Разумеется, из этого вовсе не следует, что всех миллиардеров надо непременно отправить в места не столь отдаленные. Кому-то такая мера, наверное, поможет избавиться от мотивационного кризиса, но экономику из пике едва ли выведет. И рабочие места тем более не сохранит.
Зато резкое похолодание во взаимоотношениях с Западом, санкции, заметное увеличение нагрузки на бюджет позволяют решить проблему гораздо менее радикальными методами. Ведь если у государства и госкомпаний не окажется денег на очередные «бархатные» национализации, а западные капиталы перестанут приходить по идеологическим причинам, с «дембелем» придется повременить. И нынешним владельцам заводов, газет, пароходов волей-неволей нужно будет привыкать играть в долгую.
Соответственно, и правила этой игры должны быть прописаны (а не кулуарно проговорены), если не на века, то на десятилетия. Например, в виде «дорожной карты», совместно разработанной предпринимательскими объединениями и властью.
Задача эта трудная, но выполнимая, если не смотреть на бизнесмена, как на классового врага, «компрадора» или, в лучшем случае, источник для кормления. А в государстве, соответственно, не видеть исключительно угрозу или «тумбочку», где всегда можно взять деньги. Сейчас, когда страна столкнулась с серьезным геополитическим вызовом, эти фобии и стереотипы вполне могут усилиться.
Но здесь надо вернуться к вопросу о целеполагании.
Чего хочет Россия? Отразить атаку или перейти в контрнаступление? Причем вовсе не военно-дипломатическое, а «смысловое». Ведь нынешние действия Запада в немалой степени обусловлены экономическим кризисом, который, в свою очередь, усугубляет противоречия между политической и деловой элитами. Дабы хоть как-то сгладить их и компенсировать для бизнеса потери, связанные с левыми, популистскими шагами, предпринятыми во внутренней политике, власти США и ЕС вынуждены более активно расчищать поле для внешней экспансии, соответственно, европейских и американских корпораций.
Об издержках, в том числе и экономических, такой стратегии сказано немало. Но Запад оказался в ситуации политэкономического цугцванга. Поэтому, продемонстрировав более продуктивный способ разрешения противоречий между властью и бизнесом, Россия может завоевать Европу без единого выстрела.
Нужно только поскорее избавиться от «нэпманской» психологии. Причем всем.
