Новые субъекты — новый федерализм

Крымские события развиваются столь стремительно, что опрокидывают множество политических прогнозов. Вот и предложенный мною еще зимой проект «славянского Страсбурга», который позволил бы создать новый трансграничный формат российско-украинских отношений, сегодня уже выглядит неактуально.

В категориях де-юре можно спорить сколько угодно. Но де-факто Крым вошел в состав России. И даже успел принять новую республиканскую Конституцию.

Эта стремительность, впрочем, традиционна для полуострова: исторически власть на нем менялась гораздо чаще, чем на материке. Однако если надеяться на стабильность состоявшегося воссоединения, необходимо продумать базовые соответствия крымского и российского законодательства.

Сегодня Республика Крым и город Севастополь объединены в Крымский федеральный округ. Специфика этого округа в том, что он объединяет всего два субъекта федерации. Означает ли это, что Крым с Севастополем и в будущем необходимо рассматривать как некое исключение? Или для самой России здесь открывается возможность по-новому взглянуть на принципы федерализма?

Федералистское сознание в Крыму весьма укоренено. Крым привык быть республикой, хотя и делегирующей массу полномочий «материку», но всё же оставляющей за собой существенные права самоуправления.

Крымская АССР в составе РСФСР существовала в 1921–1946 годах. Затем, после депортации многих коренных народов, Крым «разжаловали» в область и в таком качестве в 1954 году передали в состав УССР. Однако автономное сознание удивительным образом возродилось даже среди послевоенных русских и украинских переселенцев. Они, особенно уже во втором-третьем поколении, осознавали себя именно крымчанами.

Это сознание наиболее ярко проявилось в эпоху перестройки. В январе 1991 года в Крыму состоялся первый референдум в истории СССР, на котором крымчане высказались за воссоздание своей республики как равноправного субъекта Союза. Но президент СССР тогда не признал Крым в этом статусе и не допустил его к самостоятельному участию в подготовке нового Союзного договора. В итоге, после распада СССР Крым остался в составе Украины.

Тем не менее в 1992 году крымские депутаты приняли республиканскую Конституцию, в которой постарались отстоять максимальную автономию Крыма и выстроить отношения с Киевом на договорных началах. По существу, это был именно федералистский документ и, что интересно, даже более либеральный, чем тогдашнее законодательство Украины, которая еще жила по своей советской Конституции 1978 года.

Однако в 1995 году Верховная рада Украины отменила Конституцию Крыма и упразднила введенный ею пост президента республики. Занимавший его в 1994–1995 году Юрий Мешков — личность политически противоречивая. Тем не менее Мешков был избран на свободных выборах. А волюнтаристским отстранением его от власти и резким снижением правового статуса Крыма Украина показала, что современный федерализм для нее неприемлем: киевские чиновники продолжают мыслить категориями унитарной вертикали. Своей Конституцией 1996 года Украина провозгласила себя «унитарным государством».

Вместе с тем, государственный унитаризм был неприемлем для крымчан, поскольку лишал их всякого республиканского самоуправления. Это продолжалось до самого недавнего времени. Еще в феврале украинская ЦИК заявила, что Крым не имеет права проводить региональные референдумы. И это называется «автономной республикой»?

Такое положение дел приводило к неуклонному росту в Крыму пророссийских настроений. В России видели куда более справедливую федерацию, способную защитить права и интересы крымчан. И вот их многолетние ожидания и надежды сбылись — Крым стал частью России. Однако теперь самый актуальный вопрос: совпадет ли идеал с реальностью?

Не секрет, что некоторым крымчанам было свойственно во многом идеализировать Россию. Наблюдая каждое лето нашествие курортников, сорящих деньгами, а то и строящих роскошные особняки на Южном берегу, небогатые жителей Крыма невольно создавали образ нашей страны как некоего волшебного Эльдорадо. Удастся ли не обмануть их мечты — пусть ответят мудрые российские экономисты.

Но не менее насущна и иная правовая проблема. Все-таки, несмотря на резкое снижение своего статуса в составе Украины, Республика Крым обладала и некоторыми нехарактерными для современной России свободами. Например, крымские региональные партии имели возможность избираться в республиканский парламент. Недавно и председатель Верховного совета Крыма Владимир Константинов заявил, что Крым хочет сохранить статус парламентской республики в составе РФ.

Насколько реалистичны эти пожелания, учитывая тот тип федерации, который к настоящему моменту сложился в России, где административная модель ее субъектов довольно унифицирована? Конституции республик мало чем отличаются от областных и краевых уставов.

Иными словами, не ожидает ли Крым некоторое понижение его политически-правового статуса? Этот вариант означал бы фактическое продолжение украинской политики, которая годами урезала региональное самоуправление. Но, может быть, наилучшим решением стало бы иное — поднять правовые возможности других российских регионов до крымского уровня? Это открыло бы новое дыхание у российского федерализма и напрочь развеяло бы пропагандистские клише об «имперской аннексии».

Опыт мировых федераций (США, Канады, ФРГ, Австрии, Бразилии и т.д.) показывает, что региональное многообразие не представляет опасности для государственного единства. Когда регионы страны обладают высокими политическими правами, учитываются их экономические интересы и культурные идентичности — никому не приходит в голову «отделяться». Опыт унитарной Украины показывает обратный пример…

Даже исполняющий обязанности украинского президента Александр Турчинов заговорил о возможном проведении референдума о федерализации страны — но не поздно ли?