Пока что киевское руководство проявляет очевидную нерешительность в деле усмирения юго-востока. Тиран В.Ф. Янукович свержен, однако сейчас дух его как будто вселился в А.В. Турчинова, А.П. Яценюка и А.Б. Авакова — проливать в Донецком крае кровь (не будем даже говорить «братскую», просто кровь) страшно. А без пролития крови не ясно, как усмирять восточную окраину, не ждущую от Киева ничего хорошего.
Лозунг «Героям слава!» применительно к активистам майдана и «Правому сектору» сейчас звучит всё более издевательски. Выяснилось, что иррегулярные майдановские сотни хороши — то есть кому как — при завладении и разграблении уже поверженной и не сопротивляющейся территории, но не слишком хороши против мало-мальски организованного неприятеля. «Героям слава!» — это всё больше молодец против овец, но вот против молодца (а молодцы среди иррегулярных сил Донбасса есть) — сами знаете.
То есть киевская революция пошла явно не по Ленину, который учил, что всякая революция только тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться. Большевики в конечном счете одержали победу благодаря безжалостности организатора Красной Армии тов. Троцкого, сумевшего волей, а также неволей использовать военную машину царской России и призвать под красные знамена довольно значительную часть офицерства.
Аналогичных успехов достигли и якобинцы, что в сочетании с безжалостным фанатизмом и крайней жестокостью помогло им усмирить Вандею, Лион («фюзийяды», т.е. массовые расстрелы) и Нант («нуайяды», т.е. затопление контрреволюционеров целыми баржами). У Ленина и Троцкого в этом смысле были достойные учителя. Гильотина работала как швейная машинка, и как швейная же машинка работал печатный станок. Соотношение бумажного ливра и золотого (как впоследствии и рубля) превосходило всякое вероятие. Так в далеком XVIII веке отстаивались европейские начала, позволившие победить Вандею («быдло», «ватников»), а потом еще два десятилетия сотрясать весь континент.
Как ни называй киевское руководство — хунтой или лучшими и просвещеннейшими людьми, — но персонажей, соединяющих в себе энергию, талант и безжалостность Дантона, Ленина, Троцкого, там — и слава Богу — не проглядывается. Скорее проглядывается нашкодивший ученик чародея или «Берия, похожий на вурдалака, ждущего кола».
Что не так уж и плохо, ибо страх парализует волю к кровопролитию. А наделано уже так много и злобы против киевских революционеров накоплено в Новороссии столько, что усмирить взбаламученное море можно только по рецептам гражданки Фарион, киберактивиста Мальгина или большевиков в незабываемом 1919-м — то есть беспримерной жесточью, чтобы у пары поколений вперед кровь застыла в жилах от ужаса.
К тому же кроме страха начальников наблюдается и весьма малое рвение исполнителей. Войска явно саботируют приказы, ибо непосредственные исполнители не имеют ни малейшей ясности, как дело повернется завтра, и брать на себя ответственность за кровь никому не хочется. Тем более что и киевское руководство, в наличии у которого безусловной суверенной воли есть большие сомнения, находится в сходном положении.
Если бы мировые державцы выдали киевским руководителям окончательный и решительный документ — «Всё, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага западной цивилизации», — тогда, возможно, паралич воли был бы преодолен. Но на то и западная цивилизация проделала большой путь со времен кардинала Ришелье, что выдача такого окончательного документа маловероятна — покровители и наставники нынче предпочитают намеки и подмигивания. «Милый мой, хороший, догадайся сам», тогда как милым и хорошим киевским руководителям нужно совсем другое — гарантии, что от них в случае чего не отступятся, а с этим проблема.
Поэтому, если не будет иррационального срыва, который тоже вероятен, никакой 100-процентной уверенности нет, есть всё же надежда, что крови на востоке удастся избежать и потом медленно распутывать весь клубок противоречий — и уже с учетом воли востока.
Пока остается только ждать, надеяться и молиться. «Как крестный ход идут часы Страстной недели».
