«Пора человеку выстроить с Богом индивидуальные, нежные отношения»
Выставку, которая открылась в пространствах гостиницы «Метрополь», художник Иннокентий Баранов считает самой масштабной своей экспозицией. «Приключения Бога» — не просто крупный проект известного постэкспрессиониста, но и проверка публики на чувство юмора и толерантность. Накануне открытия Иннокентий Баранов встретился с корреспондентом «Известий».
— Затевая подобное, художники, как правило, говорят о предшествовавшем замыслу непростом жизненном этапе, некой творческой рефлексии. У вас случилось что-то подобное?
— Вначале была идея совместной выставки с американским карикатуристом Романом Генном. В процессе которой он бы всерьез взялся за мировую политику, а я бы занялся религией. В итоге я так сильно увлекся и эта тема так меня захватила, что выкристаллизовалась выставка, которую мы с моим директором Андреем Солдаткиным и реализовали. Из саркастически-нахальной она превратилась в милую и тонкую историю общения меня с моим Богом, с которым у меня замечательные отношения.
В экспозиции около 44 картин, но основной костяк именно о приключениях Бога на земле. У меня действительно сложный период — и личный, и творческий. Возможно, и период становления, при котором я расту сильными рывками. Такой переходный возраст, вторая юность. Конечно, это имеет отношение к тому, что происходит в работе. Но выставка всё равно милая и веселая. Из чего я заключаю, что Создатель тоже веселился, наблюдая за мной.
— Бог, являющийся современным художникам, выглядит по-разному. Достаточно вспомнить рок-оперу Jasus Christ Supersrar или «Кислотный дом» Ирвина Уэлша в постановке Пола МакГигана. Похоже, это и ваш случай?
— Когда я только задумался об этой выставке, пошли какие-то вопросы — мол, богохульство это или нет. Ребята, ну если у вас есть чувство юмора, если мы созданы по Его образу и подобию, то какое чувство юмора должно быть у Него, с каким юмором и любовью Он на всё это смотрит! Причем Бог у каждого свой. Я собрал свой образ — приятный, грустный, наивный образ путешествующего по земле. Он оказывается в тюрьме, скучает на даче или, как на картине «Бог на небе», летит в самолете, в металлической коробке, в которой ему явно неуютно, потому что перед ним храпит жирный депутат.
Он ходит в сандалиях, с бородой. Это не Иисус, не Аллах, не Будда. Это внеконфессиональный Бог, который представляется мне таким симпатичным персонажем. Я не знаю, в каком образе он должен явиться сейчас на Землю, но важно, чтобы люди немножечко понимали, над чем надо задумываться. Меня пугают дико зашоренные консервативно-религиозные настроения по всему миру. Как и агрессивный атеизм. Пора каждому человеку выстроить с Богом индивидуальные, нежные отношения.
—Все-таки некий налет провокативности в этом явно присутствует. Выставку вы же не случайно проводите в пафосном месте, да еще и рядом с Кремлем. Когда-то здесь выставлялись Матисс, Поленов и Васнецов, Савва Морозов хотел организовать выставочное пространство. В былые времена говорили: «Это ко многому обязывает».
— Именно это я и хотел сделать. Чтобы умные, обеспеченные люди, которые привыкли ходить на мои выставки, пришли, удивились и задумались. Те, кто и так бывает на «Винзаводе» или в «Арт-плей», всё равно это увидят. Те, кто любит позитивную праздничную атмосферу, должны получить этот заряд именно у Кремля. Абсолютно любую свою работу, будь она серьезной, веселой, провокативной, я в первую очередь стараюсь хорошо написать. У меня свой стиль, и я не очень знаю, как его определить.
Какие-то картины заставляют задуматься, какие-то доставляют сугубо визуальное наслаждение. В данном случае нет никакой провокативности. Я не думаю о каких-то радикальных чудаках с хоргувями и православных активистах. У меня была идея, я ее развил. Владельцы помещения не увидели в ней ничего плохого.
Мой Бог крайне симпатичный, и у меня эта выставка получалась. Поверьте, если я что-то делаю не так, мне всегда сверху прилетает затрещина. А здесь я не испытывал ничего, кроме легкости в написании. Не будь я ведом какой-то рукой сверху, ничего бы не вышло. Как ты не относись к «Метрополю», для любого москвича это часть истории. Показать такую выставку в великолепных залах — это большое счастье, и нечего тут кривить душой.
— Не боитесь ли вы активного неприятия со стороны неистовой публики, которая увидит в вашем изображении Создателя нечто сопоставимое с перформансом Pussy Riot?
— Не боюсь. У меня нет агрессии, и в конце-концов я свободный художник, и кто, если не я? Сравнение с PR немного притянуто за уши. Мне кажется, если бы они сделали то же самое, но хорошо, вряд ли бы их «закрыли». Этот перформанс был слаб. От него сразу хотелось отмыться. Вот и отмылись.
Мне никто не ставил никаких границ. Я общаюсь с очень разными людьми из очень разных сословий, и симпатия к выставке со всем сторон. У нас возникли сложности с партнерами, но всё в итоге решилось. Мы не делаем ничего такого, что прямо или косвенно может кого-то обидеть. Мы сами глубоко верующие люди. Это проект о вере.
— Религиозным догматикам порой это непросто объяснить.
— Я бы посоветовал им, если уж они такие догматики, попробовать вспомнить, что мы созданы по образу и подобию. И если у нас такое чувство юмора, то какое оно должно быть у Создателя? Так, может, это они обижают его? Тем более что если ориентироваться по их же нормам — не пожелай он этого, никогда бы я ничего подобного не написал.
