«Забочусь о душе. Хочу, чтобы она была чистой»

Легендарная актриса, сыгравшая роковую женщину в комедии Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука», время от времени снимается в кино, устраивает творческие вечера, ездит на кинофестивали. Корреспонденту «Известий» она рассказала о том, что заботит ее сегодня.

— Сейчас столько сериалов снимают, неужели вас не приглашают?

— Приглашают. Но такие никчемные сценарии! Нет такого, чтобы я загорелась. Мне нужно, чтобы была история, какая-то загадка, которую можно раскрутить. Я бы никогда не согласилась сниматься, например, в «Станице» (криминальный сериал о событиях в станице Кущевской. — «Известия»). Считаю, что нельзя это еще раз видеть на экране, переживать трагедию. Это документальная — причем кровавая — история. Там погибли люди.

Я от многих вещей отказываюсь. Не хочется просто маячить на экране, показывать, что я еще могу бегать, прыгать, плакать и смеяться. Мне это не нужно. Сниматься там, где неинтересная драматургия, только ради денег — не стану. Я и так могу прожить на то, что у меня есть. Одета, обута, а лишнюю шляпку могу и не покупать. Если мы с Володей (актер Владимир Ивашов, муж Светличной, скончался в 1995 году. — «Известия») и другие актеры пережили первые годы перестройки, то теперь я уже ничего не боюсь.

Единственное, о чем забочусь, — о здоровье, чтобы самой себя обеспечивать, никому не быть в тягость и детям своим не стать обузой. Я еще держусь — во всех смыслах. Не впадаю в уныние. Даже когда сломала руку и ногу и попала в больницу. Спросила: «А сколько я буду должна за эту отдельную палату?» Мне ответили: «Вы заслуживаете больше, чем палату!» Вот это была для меня похвала. Больные прознали, что я лежу в больнице, приходили ко мне, мы разговаривали. Меня на коляске в коридор вывозили, я чуть ли не творческие встречи устраивала.

— Вам приятно, когда вас узнают? Не раздражают внимание, просьбы сфотографироваться?

— Мне приятно, когда со мной здороваются: «Ой, как мы рады вас видеть!». Приятно, что ко мне благоволят люди, которые годятся мне в сыновья и даже во внуки. Когда просят: «Можно с вами сфотографироваться?», я никому не отказываю. Дело не в том, что меня узнают. Раз такое отношение ко мне, значит, работы, которые у меня были в кино, до сих пор действуют на людей.

«Стряпуху», например, любят люди разных поколений. И когда мне говорят: «Это вы?! Я так люблю ваш фильм...», я всегда боюсь, что сейчас назовут «Бриллиантовую руку». Не потому, что не люблю ее. Я устала от того, что люди всё время — десятки лет! — вспоминают только об этом фильме. Слава богу, наступило время, когда зрители поняли, что у меня есть картины очень серьезные, интересные и непростые, которые сегодня приносят успокоение, воспоминания о молодости.

Кому-то, как и мне, нравится «Стряпуха». Я знаю, почему люди любят этот фильм. Он легкий, а все устали от проблем, жизненных неурядиц, стали нервными. Любят Хитяеву, Жору Юматова, Высоцкого, Светличную. Там музыка Мокроусова — она такая родная, наша! Всё спокойно, красиво, без трагедии, без убийств.

— Не все знают, что вы сыграли девушку-контрабандистку у Станислава Ростоцкого в «Герое нашего времени».

— Ростоцкий снял дилогию, она шла единым блоком — «Бэла» и «Максим Максимыч. Тамань». «Тамань», где я снималась, отдельно не показывают. Времена изменились, и подобные картины сейчас не идут в кинотеатрах. И тогда, кстати, они шли не так часто. Фильм серьезный, классика, не на все вкусы. И на творческих вечерах публика удивляется: «У вас есть «Тамань»! И ваш муж Ивашов играл Печорина!» Если у меня все обычно вспоминают одну «Бриллиантовую руку», то у Ивашова — «Балладу о солдате».

«Бриллиантовая рука» перебила всё, и никто не осмеливался приглашать меня на такие роли, как Катюша Маслова, Анна Каренина, их играли другие актрисы. У меня не случилось... Я всё время ждала, ждала. Была готова тогда и сейчас тоже сыграть необычную для зрителей и для меня самой роль. Но для этого нужно, чтобы режиссер в тебя поверил.

— Голландский режиссер Йос Стеллинг поверил, пригласив вас в свой фильм «Девушка и смерть».

— Стеллинг увидел меня такой, какой я сейчас сижу перед вами, — в красивой шляпе, а не 85-летней старухой, которую надо было сыграть, согбенной и несчастной. Было лето. Я пришла в белом мини-платье, в шляпке, женщиной, которую любят видеть. Стеллинг всё время спрашивал переводчицу: «Она правда понимает, какую роль я ей предлагаю?». И тут я сообразила: он думает, что обижает меня своим предложением, и сказала ему: «Я знаю. Мне интересно».

Мы поговорили. Он присматривался ко мне. Я очень люблю актеров с гибким голосом и решила показать, как владею голосом (у нас была настоящая школа!). Стала читать ему стихи. И всё. Даже не было кинопроб.

Когда я посмотрела фильм «Девушка и смерть», то стало понятно, что Йос Стеллинг не ошибся ни в ком, каждый на своем месте. Я рада, что попала в такой материал, к такому режиссеру и к такому партнеру.

— Вы имеете в виду Сергея Маковецкого?

— Да. Я почувствовала, что он не знал меня как актрису, не ожидал, как я сыграю, и когда мы соприкоснулись в общем материале, поняла, что он рад партнерству точно так же, как рада я.

У меня впервые в жизни было такое, когда одну роль играли две актрисы (Рената Литвинова сыграла русскую эмигрантку в молодости, а Светлана Светличная — ее же в старости. — «Известия»). Рената — не такая простая актриса, она интересная, своеобразная, ни на кого не похожа. Я снималась в ее фильме «Богиня: Как я полюбила».

— До «Богини» у вас было 20 лет простоя?

— Я не считала. Да, забыта, ни звонков, ничего. Однажды, во время перестройки и время забытья, у нас с Володей появилась потрясающая творческая жизнь: к нам в Театр-студию киноактера пришел режиссер Вячеслав Спесивцев. Не с чем-нибудь, а с «Бесами» Достоевского. Ставрогина, сразу стало ясно, будет играть Ивашов, а Марью Тимофеевну Лебядкину дали мне. Я думала, что не потяну ее. Татьяна Конюхова сказала тогда: «Светка, если бы я была помоложе, то не отдала бы эту роль тебе». И этим как бы завела меня. И если сегодня говорить о том, что в моей творческой биографии было «потолком», то это роль Лебядкиной.

А начало для такой серьезной роли я положила, будучи студенткой последнего курса. Это картина «Им покоряется небо» Татьяны Лиозновой. Она почувствовала, что я могу сыграть трагедию Нины Колчиной. Сначала ей 20 лет, потом она становится женой летчика-испытателя, а дальше — матерью и вдовой. Татьяна Михайловна доверила мне сыграть с такими партнерами, как Евстигнеев, Рыбников, Жаков.

У меня еще были хорошие режиссеры — Калик, Говорухин, Усков и Краснопольский. Их картины — на долгие времена. Есть такие режиссеры (не буду называть их имена), у которых я очень хотела бы сняться, просто побежала бы прямо сейчас. Это режиссеры среднего поколения, не старенькие.

— Вы живете в гармонии с собой?

— Я знаю, что меня увидят люди, поэтому перед выходом из дома или из номера гостиницы подкрашу глазки, шляпку надену. Делаю это и для того, чтобы, встретив меня, разочаровавшиеся в себе, в личной жизни, женщины, переставшие следить за собой, подумали: «Завтра начинаю следить за собой и меняю к себе отношение!». Я очень долго себя не любила, относилась к себе наплевательски. Сейчас у меня нет семьи, всё спокойно в доме, могу не жалеть деньги на себя, а раньше жалела.

Я забочусь о душе. Хочу, чтобы она была чистой. Она живет, откликается, может радоваться. Я устала от того, что в последние годы мне приписывали бойфренда, и теперь выбираю, кому дать интервью, а кому — нет. Почему согласилась дать вам интервью? Потому что «Известия» — приличная газета и там не будет того, чего никогда не могло быть. Меня поражает наше время. Журналисты врут, фантазируют, а актеры говорят: «Да пусть пишут! Лишь бы не забыли. Главное — быть на слуху». Мне такого не надо.