«Эту пружину закручивали 20 лет»

Бригада морских пехотинцев ВМС Украины с четверга блокирована на своей базе в Феодосии. Осада выглядит так: вдоль забора части стоят парни с георгиевскими ленточками и казаки. Морпехи поздно вечером выходят из части и идут ночевать домой. Иногда к КПП подходят жены, о чем-то разговаривают и возвращаются на нейтральную полосу — от дороги, которая вторые сутки перегорожена бэтээрами с севастопольскими морпехами, до забора части около 500 м.

Выезд из части заблокировали в два часа дня в четверг. Прошла информация, что морпехи с полной амуницией и техникой получили приказ идти в Симферополь, где весь день перед зданием ВС Крыма бастовали крымские татары и пророссийски настроенные жители полуострова. Феодосийцы вышли к части и сказали, что техника и оружие покинут расположение морпехов только через их трупы, потому что «братья не должны идти против братьев». 

Так началась осада.

Феодосийские морпехи, большинство из которых перевели на казарменное положение, с тех пор живут в части. Севастопольские спят и едят прямо в бэтээрах. 

— Наши парни не хуже ваших, их тут так гоняют, что еще неизвестно, чья возьмет, но до этого не дойдет — мы не допустим, — говорят мужчины из отряда самообороны города. — Весь город сюда вышел, а по своим матерям и женам никто стрелять не будет.

Рядом наливают чай, открывают консервы и режут хлеб. Пожилые женщины, сбившись в кучку, затягивают «Вставай, страна огромная!» и «Катюшу».

— У нас тут очень боевые бабушки, домой вообще не прогонишь, — смеются ополченцы.

Одна из них, Вера Кудновская, пришла на нейтральную полосу вместе с собачкой Маняшей. Она лает, если ей кажется, что кто-то кричит слишком громко.

— Жены их, морпехов, тут постоянно приходят, детишек приводят, плачут. Я им говорю: да чего плачешь, их там душат, что ли? Пусть лучше тут сидят, целее и здоровее будут, — говорит Кудновская. — Они, киевляне, там на майдане сто дней уже гуляют, пока мы работаем. А теперь что придумали, мне знакомый шахтер позвонил и рассказал. Сказали, что удержат часть зарплаты у него, чтобы майдан восстанавливать. Они нас там за рабов бессловесных, что ли, держат? 

— Мы до последнего будем защищать свой Крым, пусть только сунутся, — вступает в разговор Ольга Чувашенко. — У меня родни в Москве человек 30, а за дочку с зятем — они в Севастополе — очень волнуюсь. Два американских крейсера, говорят, туда идут.

— Пусть только сунутся — наша «Москва» (большой противолодочный крейсер, флагман российского флота. — «Известия») им покажет, — подбадривает подругу Кудновская.

С бойцами по ту сторону забора связи нет уже четыре дня, мобильники бойцам велели сдать еще в первый день осады.

— Надоело ему там сидеть, а командир команды ждет, вот не знаю, придет сегодня ночевать или в казарме оставят, — темноволосая молодая женщина только что шепталась у забора о чем-то с бойцом, а теперь быстрым шагом идет в сторону бэтээров. — Малая у меня одна дома, надеюсь, еще спит, не до разговоров мне…

Если в субботу у ворот пограничной базы в Балаклаве все кричали за Россию и размахивали нашим триколором, то в Феодосии в почете флаги «Русского единства»,  руководитель которого Сергей Аксенов несколько дней назад стал премьер-министром Крыма и попросил Россию о помощи. 

— Я вот так скажу: если бы не севастопольские морпехи, которые сюда пришли, еще неизвестно, чтобы тут было, спасибо России, что не оставили нас тут одних, — говорит Александр Гринев. («Да-да, как в «Капитанской дочке», — смеется он). 

— Я на референдуме буду голосовать за независимость Крыма — сначала мы тут сами порядок наведем, а потом уже решать будем, оставаться нам с Украиной или мы и без них проживем. 

Его друг Владислав Третьяков, отец троих детей, говорит, что началось всё не с майдана, а гораздо раньше.

— Эту пружину закручивали 20 лет, всё зажимали нас в Крыму и зажимали, а теперь раз — и рвануло: не могу учебники у детей читать, такую чушь им там преподают! Там же вся история русская на украинский лад переписана, каждый раз потом по новой им всё рассказываю, — переживает он. — Нас самих власть эта — Янукович — вот докуда достала, — он показывает на горло, — но после митингов зачем брать в руки биты, стрелять в людей, свергать всё и вся? А нас они спросили — хотим мы этого хаоса, который в стране сейчас?

Возле части в мегафон одна из женщин читает срочное сообщение: «Штаб пограничников в Симферополе перешел на сторону народа». 

— Братья наши, сыновья и мужья! Переходите уже на сторону нас, ваших родных, как это сделали пограничники, хватит там сидеть! — кричит она в микрофон.

Бодрые бабульки громко затягивают «Этот день Победы».

— Они на майдане в масках и с битами были, а мы тут с открытыми лицами стоим — вы видите у нас в руках хоть что-нибудь? Нет — ничего у нас нет, и прятаться нам не от кого, — говорит Владислав из самообороны. 

— Мы ни от кого не прячемся, но казаков моих лучше не снимай, — убирает камеру высокий казак. — Вон простых людей фотографируй, они тут главные.

«Дорогие жители Феодосии! Не расходитесь пока — есть информация, что в течение часа командиры обо всем договорятся», — снова слышится в микрофон.

Впрочем, никто и не думает расходиться. Возле БТР у дороги севастопольский морпех тренирует молодую овчарку.

— Ты бутылку у нее забери, палку ей кинь! — кричит бойцу седой хозяин пса. — Молодая, игривая, как я, — смеется старик.

Мирная пастораль на самом деле очень хрупка, потому что с обеих сторон много оружия и хорошо обученных бойцов. Утром переговоры будут продолжены и жители Феодосии снова вместо работы придут стоять живым щитов возле воинской части.